Он вырвался, но бить клиента передумал. Вместо этого встряхнул его еще раз, а затем толкнул, ударив открытой ладонью в грудь. Леандр не удержался на ногах, отлетел назад и наткнулся спиной на перила. Воронья стая с оглушительным карканьем взмыла в воздух, заставив Аякса хищно припасть, глядя на них свирепо, и растаяла в тумане. Парень сдавленно вскрикнул и, уставившись на двух мужчин уже более осмысленным взглядом, произнес удивленно:
— Герард? Что вы здесь делаете?
— Вопрос в том, что здесь делаешь ты, — ласково произнес Мэтт, и рявкнул в его изумленное лицо: — А ну, проваливай отсюда! Просыпайся! Живо!
Леандр шарахнулся в сторону и растворился в серой мгле, исчез.
— Дэймос, значит, — свирепо повторил создатель кошмаров и повернулся к спутнику. Его глаза горели яростью и, как ни странно, отчаянием.
— Все признаки налицо, — спокойно ответил оракул. — Воспоминания человека, который видел убийство, заперты в его подсознании, эмоции заморожены. Девушка в красном — цвет тревоги и насилия. Ты же сам все видел.
— Ну, продолжай, — Мэтт скрестил руки на груди и хмуро уставился на собеседника.
— Дэймос заставил девушку прыгнуть. Помнишь выражение ее лица, она боялась и страдала. А затем захватил случайного свидетеля — Леандра, окружил его сетью и заставил забыть обо всем, что произошло. Хорошо хоть не убил.
Герард говорил и видел, как на лице ученика Феликса все явственней проступает жалостливая улыбка, словно он слушал ответ первоклассника, плохо подготовившего урок.
— А теперь, Гер, друг мой, послушай меня. — Создатель кошмаров вцепился в плечо оракула ледяными пальцами и повел за собой на противоположную сторону моста. — Ты рассказал все очень красиво и логично, за исключением одного. Эта девушка, — он ткнул пальцем в туман, куда упала незнакомка в красном, — не жертва дэймоса, она и есть дэймос.
Оба — и сновидящий, и кот — уставились на Мэтта с одинаковым выражением недоумения и неверия.
— Эта красотка великолепно все подстроила, — продолжил тот, не замечая их скептических гримас. — Нашла свидетеля — глуповатого парнишку, показала ему эффектную сцену самоубийства и слегка затерла поверх, окружив сетью из воронья. Ей надо было скрыться, Гер, — горячо продолжил Мэтт. — Спрятаться. И у нее это получилось. Тело нашли?
— Да, хотя оно уже основательно размокло, — ответил Аякс, брезгливо морщась и мотая хвостом из стороны в сторону.
— Но на трупе сохранился идентификационный чип — она вживила его незадолго до смерти. — Герард снова взглянул в серое пятно тумана. — А ее друг опознал тело.
— Умная девочка, — с долей уважения произнес дэймос. — Все очень хорошо подготовила.
— Мэтт, я бы не стал утверждать столь категорично…
— Гер, я уверен. Я чувствую. Это не просто гурия, крадущая силы через эротические сны. Она — убийца. И тело, которое выловили из залива, принадлежит ее очередной жертве. Я бы сам сделал точно так же…
— У тебя есть более веские доказательства, кроме предчувствий, инстинктивных подозрений и символов, которые можно трактовать двояко?
— Нет, — нехотя признался Мэтт. — Но я их добуду. Если ты поможешь. Надо пойти к этой девчонке домой, мне нужна…
— Пуговица, я уже знаю, — усмехнулся оракул.
— Да! Или любая другая личная вещь. Тогда я смогу влезть в ее сны, в ее голову.
Герард не мог не признать, азарт дэймоса был очень заразительным.
— Ну хорошо, давай попробуем.
— Встретимся у ее дома, — решительно заявил Мэтт, охваченный желанием действовать, — говори адрес. Но мне нужно время, чтобы доехать до Полиса. — Он прервался и поморщился с досадой. — Как все-таки паршиво, когда бываешь привязан к своему жилью.
— А на мой взгляд, это очень хорошо, — усмехнулся Герард. — Иначе дэймосы шныряли бы повсюду. Так возможен хоть какой-то контроль.
Он назвал адрес погибшей, ученик Феликса внимательно выслушал, запоминая, и кивнул.
Затем запрыгнул на перила моста, как темноволосая девушка до этого, ухватился одной рукой за опору, оглянулся на оракула с легкой улыбкой, сказал:
— До встречи в реальности.
И прыгнул вниз, уходя таким оригинальным способом из сна Леандра. Туман поглотил черную человеческую фигуру с широко раскинутыми руками и снова сомкнулся мутной стеной.
Герард же не спешил покидать мглистое пространство чужого сна. Он огляделся, убеждаясь, что остался один, наклонился и нарисовал на дороге несколько линий. Аякс, свесив голову и передние лапы с его плеча, наблюдал за действиями спутника. Рисунок наполнился светом, приобрел глубину и объем. Поднялся над асфальтом, принимая очертания дерева. Мгновение лавр стоял неподвижно, затем затрепетал темно-зелеными листьями, дрогнул и рассыпался на сотни веточек. Они превратились в тонкие струи дыма, разлетаясь во все стороны.
Оракул выпрямился и стал ждать. Через пару долгих секунд послышался далекий гул. Он приближался, нарастая, заполняя собой все пространство сна. Герард чуть подался вперед, крепче уперся ногами в асфальт, Аякс уцепился всеми когтями за плечо провидца, вздыбив шерсть на загривке и хребте.
Туман перед ними задрожал и рухнул, словно театральный занавес, стал виден уходящий в бесконечность мост… А затем его поглотила огромная волна. Она неслась навстречу человеческой фигуре, становясь все больше и выше. Темная, глянцево-блестящая, отполированная как зеркало, с густой бахромой пены на вершине гребня. Выросла до высоты пятиэтажного дома, зависла на миг и рухнула на оракула, задержавшего дыхание. У него было всего несколько секунд. Вокруг плотной стаей летели образы, клочья видений, долгие запутанные картины, вложенные одна в другую или растянутые как бесконечные цепи. Многомерные, плоские, важные, пустые, мгновенные ассоциации и длинные, тонкие нити, устремленные далеко в будущее. Некоторые фрагменты в них отсутствовали — значит, события еще не определены. Десятки лиц, нанизанные на лески случайностей, напоминали бусы, тянущиеся из прошлого.
Герард прилагал все усилия, чтобы пророческая волна не смела его, и одновременно смотрел, запоминал, отбрасывал в сторону мусор, не несущий смысла, выхватывал ценные жемчужины образов. Белое лицо с алыми губами и длинной челкой, закрывающей один глаз, фрагмент тротуара, на котором расплывалось темное пятно, сверкающие на солнце стекла балконов, соединенных один с другим раскачивающимися цепями, холм, на вершине которого возвышается здание из белого камня. Оно неустойчиво, словно шахматная фигура на острие пирамиды, и готово вот-вот скатиться к подножию, разбивая в пыль дома, прилепившиеся к склону. Старая замшелая башня, на крошечном островке в кольце канала, забитого мелким колотым льдом. Знакомое кладбище, залитое водой, над поверхностью торчат лишь верхушки обломанных плит. И последняя картина — мраморная статуя, стоящая по колено в волнах безбрежного океана, и ее захлестывает мелкая зыбь…
