— Господин Якинахико, тяжело вам на душе? — посочувствовал побледневшему Якинахико догнавший его старейшина. Тот кивнул, ничего не ответив. Больше всего сейчас ему хотелось отмыться.
— Есть ли здесь колодец?
— Вот здесь. Рядом с пещерой, где похоронены мертвые, из источника почему-то всегда идет чистая вода.
В сопровождении старейшины Якинахико приблизился к источнику, снял с руки белую повязку и сразу же стал мыть обе руки. Потом помыл оба глаза, оголился, сняв с себя белую шелковую одежду, и приказал Унаси:
— Полей на меня.
— Тут нет ковша.
— Можно рукой.
— Слушаюсь.
Унаси привязал Кэтамару к переплетенным веткам фикуса, зачерпнул воду обеими руками и стал поливать крепкое тело хозяина. Якинахико, закрыв глаза, предался воспоминаниям. Вспомнил, как он очистился, искупавшись в реке, что протекала в местечке в Хега на равнине Авакигахара. Незаметно для себя он заплакал.
— Что с вами? — обеспокоенный Унаси растерянно огляделся вокруг. Якинахико продолжал плакать, упав на колени. Он вспомнил тростниковую лодчонку, вспомнил своего, тогда еще Идзанаги, с Идзанами первого ребенка — бескостного дитя-пиявку Хируко. Вдвоем они посадили его в маленькую лодочку и отправили в море. Они, боги, первыми поступили так, а люди лишь последовали их примеру. Так почему же его охватили дурные мысли, когда он увидел ту лодку? В чем же ошибка? Кто и в чем ошибся?
Солнце садилось в море на западе. Рядом с Якинахико, опустившись на колени, плакал Унаси. Старейшины поблизости не было.
— Где же старейшина?
— Увидев, как вы, господин, страдаете, он постеснялся остаться. Решил пораньше вернуться.
— Хорошо, если так, — пробормотал Якинахико и стал одеваться. Тут он заметил, что Унаси с недоумением рассматривает его правую руку. Он явно был удивлен, что на тыльной стороне ладони, там, где была рана от когтей Кэтамару, не осталось и царапины. Якинахико поспешно спрятал правую руку. Унаси же пал ниц и с дрожью в голосе спросил:
— Господин, кто вы такой?
— Что, не похож на человека из этого мира?
Унаси продолжал лежать распростертым на земле.
— Не знаю. Знаю только, что с таким прекрасным человеком, как вы, мне раньше встречаться не приходилось. Вероятно, ваши познания превосходят человеческие.
— Боишься ли ты меня? Похож ли я на монстра?
Унаси медлил с ответом, но в конце концов произнес:
— Нет, вы не страшный. Просто… — и прикусил язык.
— Что просто? — переспросил Якинахико, и Унаси ответил:
— Просто мне очень жаль, что я не такой человек, как вы. Я хочу сказать, что среди людей нет таких выдающихся, как господин Якинахико.
— Скажи мне, Унаси, что ты почувствовал, когда увидел мертвое тело Масаго-химэ?
Унаси ответил, не поднимая глаз:
— Мне просто стало очень грустно. Ведь даже тело такой красавицы как Масаго-химэ после смерти начинает гнить, как труп животного. Мне подумалось, что когда я умру, то и со мной произойдет то же самое, и не в человеческих силах избежать такой судьбы. Именно поэтому-то жизнь сама по себе так прекрасна.
«Вот оно как. Значит, вот что думает человек, неспособный избежать смерти, — подумал Якинахико. — А каково было умирать Идзанами будучи богиней?» — вспомнил он о покойной Идзанами, чего с ним давно не случалось.
Похоже, начался отлив. Запах моря усилился. Наверное, и в пещере на утесе морской ветер подул сильнее и унес вдаль запах тлена, исходивший от тела Масаго-химэ. Настроение у Якинахико немного улучшилось, и он поинтересовался у Унаси:
— Унаси, тебя что-то беспокоит? Ты уже несколько раз пытался что-то спросить у меня, да так и не решился. Не стесняйся, спрашивай!
Унаси поднял загорелое молодое лицо и посмотрел прямо в глаза Якинахико:
— Хорошо. У вас, господин, было много жен. Я уже давно наблюдаю, как, куда бы мы ни приехали, вы всегда на новом месте женитесь на красивых женщинах. И в какой-то момент я догадался, что для вас это как работа, будто миссия у вас такая. Но в последнее время я заметил кое-что страшное.
— Что же?
Якинахико посмотрел на испуганное лицо Унаси. Неужели то, что он не стареет? Или же что раны на нем быстро заживают? Что бы это ни было, вечная молодость для простого смертного, постоянно меняющегося на протяжении всей жизни, наверняка выглядит чем-то зловещим. Якинахико уже стал думать, как он будет обороняться от нападок Унаси, но ответ слуги стал для него полной неожиданностью.
— Многие женщины, что рожают ваших детей, неожиданно умирают. Вы никогда не возвращаетесь туда, где уже побывали, поэтому и не замечали этого, а до меня несколько раз доходили слухи. Например, слышал я, что Куро-химэ с острова Ава, Кариха-химэ с Модзуно, да и многие другие умирали после родов. Почему так происходит?
Якинахико и в голову это не приходило, он не знал, что ответить.
— Я ничего об этом не слышал, — только и смог промолвить он. — И Куро-химэ, и Кариха-химэ мертвы?
Унаси посмотрел на хозяина своим умными глазами.
— Да. К сожалению. Слышал я, что они умерли совершенно неожиданно. Потому-то я и беспокоился за жизнь Масаго-химэ, все время справлялся, все ли у нее в порядке.
— Вот оно что! А я-то думал, ты все принимаешь так близко к сердцу потому, что ты ее как-то особенно любил. Масаго ведь была прекрасной женщиной.
— Это так. Она была прекрасна, — кивнул головой Унаси. — Я за нее беспокоился, но надеялся, что сия чаша ее минует, так как жила она далеко от Ямато. Но раз уж и до Масаго-химэ смерть добралась, то значит, это преследует вас, господин. Когда я задумываюсь, что бы это могло быть, мне становится жутко.
— Что же это может быть, Унаси?
Заходящее солнце почти исчезло, и на мгновение море на западе стало багряным. Якинахико подумал, что прежде чем на землю опустится ночь, им нужно идти в деревню, но ноги его не двигались. Унаси нерешительно произнес:
— Господин, может, вы на себя навлекли чью-то обиду?
— Кто знает. Может, и навлек.
Якинахико опустился на белый камень и вздохнул. Вспомнились ему слова, которыми обменялись они при расставании с Идзанами:
«Возлюбленный мой, Идзанаги! Что же ты наделал! Если сделаешь ты, как сказал, то вот тебе мое решение. Буду я впредь ежедневно лишать жизни через удушение тысячу подданных твоей страны…»
И ответил Идзанаги на эти слова Идзанами:
«Возлюбленная моя, Идзанами! Если ты так поступишь, то буду я ежедневно возводить полторы тысячи домов для рожениц, чтобы ежедневно рождалось полторы тысячи новых жизней».
Впоследствии Идзанаги, сбежавший от Идзанами, смыл с себя грязь царства мертвых и родил богиню Аматэрасу, а затем принял человеческое обличие, став Якинахико, и путешествовал по Ямато, и плодил детей от разных женщин. Если причиной смерти всех женщин, что стали женами Идзанаги, была обида Идзанами, то выходит, что в конечном итоге смерть оказалась сильнее. Якинахико больше не хотел лишать жизни своих жен.
