Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)

Вскоре в комнату ворвалась Жена Генерала и закричала:

– Ты зашла слишком далеко!

Лючии удалось сдержать дрожь. Она спокойно глядела в лицо с резкими чертами – они всегда отличают лжецов. Невозможно не обрести такую кожу, острый нос и поджатые губы, если постоянно лжешь. Каждый глоток виски, выпитого втайне от всех, добавлял слой мертвящей краски в глубину глаз этой женщины. Каждый украденный у Полковника поцелуй прочерчивал новые морщины на ее коже. Вместо того чтобы уговорить Генерала не отправлять людей на ту сторону леса, она продолжала жить в его красивом доме. Вместо того чтобы признаться в любви к Полковнику, она жаждала узнать, что может дать ей каждый из них.

– Я буду скучать, когда тебя уведут в лагерь, – сказала она, не в силах взглянуть Лючии в глаза. – Мне жаль, но… Что это ты делаешь?

Лючия плела ромашку, вкладывая в нее всю свою безумную любовь к Хьюго. Глядя на цветок, Жена Генерала почувствовала, как расцветает ее любовь к Полковнику, к Лючии, – любовь, которую она устала прятать.

– Они придут за тобой в десять, – проговорила она отрывисто. – Солдаты запирают Хьюго в девять. Когда они уйдут, я открою его дверь.

– Я не забуду вашей доброты, – сказала Лючия и попыталась заглянуть Жене Генерала в глаза, но там по-прежнему плескался холодный виски.

Под покровом ночи она прокралась к домику Хьюго, взяв с собой только оставленные матерью коклюшки и запас ниток. Ее ладони вспотели, когда она потянулась к дверной ручке. Но дверь открылась, и Лючия увидела Хьюго, который при виде ее со стуком выронил намыленную тарелку. Его алые волосы пламенели, словно высокий жаркий костер, а глаза казались осколками небесного купола.

Он уложил скрипку в футляр и взял Лючию за руку. И луна приглушила свой мягкий свет, чтобы они смогли беспрепятственно выбраться из Рио-Секо.

Беглецы начали пробираться через еловый лес, заросший так густо, что никакой посторонний звук не мог пробиться сквозь пушистые разлапистые ветви. В прохладном воздухе наслаивались одна на другую две тишины. Ветки тесно сплетались, образуя темно-зеленый полог, – а под ним мерцали светлячки, похожие на маленькие фонарики. Невидимые глазу звери выводили свои серенады.

Лючия положила голову на грудь Хьюго и застыла, слушая музыку сердцебиения.

– Думай обо мне каждое утро в половине седьмого, – прошептал он. – Это время, когда соединяются две стрелки.

– Думай обо мне каждое утро в половине седьмого, – повторила она.

– Да, когда соединяются ночь и день.

Они упали в объятия друг друга – а утром, в половине седьмого, задумались о том, как чудесно соединяется все в мире. Светлячки медленно гасли, становясь все тусклее и прозрачнее, пока их свечение не растворилось в розовом сиянии утра.

При свете дня Лючия отыскала ручей и радостно воскликнула:

– Хьюго, смотри!

Листья деревьев были покрыты рыбьей чешуей и блестели, словно зеркала.

Пчелы были расшиты пушистым зеленым мхом и, когда сбивались в стайки, напоминали жужжащие воздушные островки.

– Я об этом слышал, – выдохнул Хьюго.

Стервятники докладывали Генералу, что Садовник пытается сотворить новый мир. Он скрещивал разные виды и проращивал под землей виноградные лозы. Когда он поймет, как сделать дирижабль, то привяжет его к лозам, и созданная им маленькая страна улетит прочь.

– Я сплету для его дирижабля кружевной шар. Давай найдем этого Созидателя нового, этого Садовника, – прошептала Лючия.

Она шла быстро, Хьюго – медленно. Ее голова была полна сотней забот; он не волновался ни о чем. Она фальшиво насвистывала; он поправлял неверные ноты, пока Лючия не сказала:

– Хватит!

Каждый из них постепенно узнавал привычки другого.

Почему привычка сначала кажется милой, а потом начинает раздражать? Что, если проводить каждое мгновение с любимым человеком, как первое? (Впрочем, оно и так первое, поскольку ничего в жизни не повторяется.)

Хьюго и Лючия сели и рассмеялись. Их сердца громко бились, напоминая, как они любят друг друга. А ведь именно сердце снова и снова повторяет одну и ту же работу, безустанно, безостановочно перекачивая кровь. Разве это не поразительно?

В этом лесу и грибы были особенными. Когда Хьюго потянул один, его ножка удлинилась, и из земли показалось что-то серое. Внезапно оно вынырнуло и превратилось – в слона!

– Благодарю, – чопорно сказал слон, присев на камень и отряхиваясь от грязи. – Созидатель сделал нас грибами. Мы поливаем огонь в центре Земли. Там довольно жарко.

Лючия потянула другой гриб – и он тоже оказался слоном. Из его хобота хлестала вода.

– Фью! – шумно выдохнул он. – Там просто ад.

Хьюго заиграл «Слоненка на прогулке», и животные принялись танцевать, вытаптывая траву и орхидеи. Слоны трубили и поливали все вокруг водой из хоботов. Лючия взялась за лапы лиса и закружилась с ним в танце.

– Какая у вас чудесная рыжая шубка! – сказала она.

– О, вы еще не видели птиц господина Созидателя! – ответил лис.

– Держитесь крепче! – протрубил слон и поднял их к себе на спину. Затем он схватил лозу, раскачался и перепрыгнул с нее на следующую.

Наконец они достигли узкой лесистой долины и остановились, часто моргая. В глазах рябило от непрерывного движения ярких птиц, которых они видели лишь в запрещенных книгах: попугаев, туканов, райских птиц, колибри. Созидатель придумал способ сделать птиц живыми кисточками! Куда бы они ни летели, их перья оставляли в небе широкие мазки малинового, кобальтового, малахитового, сиреневого и оранжевого цветов, которые несколько мгновений плыли в воздухе, а затем медленно истаивали. Тут же прилетали другие птицы и прокладывали новые следы – лимонные, шафрановые, лазурные… Затем и они растворялись в воздухе, словно разноцветный дым. Хьюго с восхищением указал на деревья, которые ловили цветные росчерки, пока те не успели исчезнуть: они свисали с ветвей, будто пестрые флажки.

В реке плескались рыбы с головами цвета лаванды и пятнистыми хвостами. Лючия ахнула от изумления, когда они, выпрыгивая из воды, потеряли несколько прозрачных чешуек, и белки, волки и олени приложили их к глазам, чтобы тоже нырнуть. Созидатель научил рыб выть по-волчьи, и лосось, выскочивший из реки повыть на луну, утащил с собой на дно розовый след от какаду. Деревья выводили тихие серенады, покачивая ветвями. Даже помидоры Созидатель прикрепил к тонким трубочкам – на случай, если какому-нибудь растению потребуется срочное переливание красного цвета.

Еще он привил утреннюю росу к портретам Пропавших людей, чтобы те не переставая лили слезы.

– Если мы так легко отыскали убежище Созидателя, почему его до сих пор не нашел Генерал? – спросила Лючия.