«Любовью за любовь, а урочные занятия по расписанию», — на том же языке подумал строгий преподаватель.
Вечером после ужина Филипп предложил Насте:
— В глупый телевизор-монитор по-семейному мы с тобой, Настена, пялиться, конечно, не будем. Сколько там ни есть у тюнера спутниковых каналов. Насмотришься в Америке, инде без телевидения никак и никуда.
У меня есть опцион получше, дама-неофит. Соблаговолите следовать за ведущим в его асилум, ведомая.
— Да, рыцарь Филипп!
Взявшись за руки, рыцарь и его дама в кратчайшую долю секунды истаяли, улетучились, исчезли, дематериализовались вовне или вне протяженности и равномерности нашего трехмерного универсума, куда-то смещающегося в красную сторону линейного спектра, если признавать эффект Доплера.
— Присаживайся, Настя, — Филипп кивнул на высокий табурет у стойки бара. — Воспринимай все как в твоем асилуме.
— Как раз я так и почувствовала, только мы вошли. Легко и приятно. Кажется, словно я здесь миллион раз с удовольствием побывала. И опять хочется снова и снова.
— Попробуй немного ананасового сока. Тут нельзя манкировать самобытным угощением.
— Знаю, Фил… А что у тебя там направо за портьерами из серебряных ленточек?
— Кажись, я по-простому догадываюсь, нас ждет активный отдых. Допивай свой сок и пойдем.
Филипп не угадал. В проходе за стрельчатой дверью они обнаружили не бассейн, а рыцарский зал с огромным в треть стены жарко и ярко пылающим камином. Возле шкура белого медведя. На ней подушки, шитые шелком. Деревянные стенные панели увешаны охотничьими трофеями — рогатыми и клыкастыми, перемежаясь со щитами и разнообразным оружием. Посредине небольшой круглый резной стол на одной ножке.
Зачем здесь подставка, Филиппу не составило труда понять.
— Вы хотели видеть меч Регул, дама-неофит? Что ж, извольте.
Рыцарь Филипп вынул древнеримский гладий-иберик из эбеновых ножен и легким телекинезом установил его на столешнице острием вниз. Меч медленно совершил три оборота посолонь вокруг своей оси, играя огнями двух крупных изумрудов в гарде и сияя сапфиром в навершии рукояти.
Настя благоговейно перекрестилась:
— О Кресте Вещий Прознатчик!
На долю секунды перед ней приоткрылось, промелькнуло ее будущее — где-то когда-то они с Филиппом будут вместе, встретившись после долгой-предолгой разлуки.
— Фил, он меня признал!
— Я в том и не сомневался. Ритуал командного тандема свершен, дама-неофит.
— Знаю, рыцарь. Мое убежище также открыто для тебя, мой единственный и любимый.
Оно у меня подчас бывает навороченным виртуальным тиром с буфетом. Но чаще всего, точно моя старая комната в родительской квартире, мой шкаф у двери, у окна кровать… Там всегда утро, в окно светит солнце в бордовые шторы. Так же, словно в тот день прошлым летом, когда мы с тобой близко и нежно узнали друг друга, любимый…
Фил! Я знаю, почему эта шкура белого медведя у камина предназначена для нас двоих.
— Пожалуй… от угощения в асилуме отказываться не стоит…
Во вторник утром молодые супруги Ирнеевы открыто отправились в свадебное путешествие, вылетев рейсом «Люфтганзы» во Франкфурт-на-Майне. Далее им предстояла пересадка.
В камере хранения во франкфуртском аэропорту они избавились от чемоданов и тронулись в путь налегке, взяв с собой мелочи вроде туалетных принадлежностей и личного оружия. Об их удобствах и гардеробе отныне достойно заботились арматоры рыцарских конгрегаций Востока и Запада. Свадебное путешествие юной четы Ирнеевых великолепно обеспечивается в соответствии с орденским уложением о харизматическом браке.
— Ты, Настена, теперь, не забывай, подданная Коста-Рики сеньора Анастасиа Бланко-Рейес по паспорту. И на самом деле вы, дама-неофит, по уставу ордена Благодати стали отпрыском досточтимой фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини.
— Си, сеньор Фелипе, маридо э идальго мио.
Напрямую из холодного сырого Франкфурта через групповой орденский транспортал молодой рыцарь и его юная дама шагнули в холл виллы для новобрачных, расположенной в окрестностях Гонолулу. Встретившая в назначенный час сеньора и сеньору Бланко-Рейес чопорная обесцвеченная горничная Асусена показала им дом, его обстановку, спросила, не нужно ли дополнить чем-либо гардероб женской и мужской одежды, о пожеланиях насчет косметики, разнообразии спиртных напитков и обеденного меню.
— …Фил, я не хочу обедать, жарко, пошли в бассейн.
— Здесь еще зима, моя маленькая.
— Ха! Для нас с тобой лето настало в феврале. Стопудово!
— Поехали тогда на пляж?
— В жесть не пойдет, я только тебя хочу видеть… чувствовать, дотрагиваться… любить тебя всем моим грешным телом. Жена да прилепится к мужу своему!
— Иезавель — дщерь Евина…
С рыцарем Патриком они повстречались на следующий день под полотняным навесом открытой веранды небольшого ресторана. Будущий Настин наставник решил предстать в образе пожилого, примерно 70-летнего джентльмена, кому рано записываться в старики, но возраст все же дает о себе знать.
— …Многое зависит от первоначального впечатления, каковое остается надолго при встрече харизматиков. Мне мыслится, нашей милой Нэнси будет удобнее в секулярном облике моей внучатой племянницы.
К тому же у меня когда-то была ученица, моя юная правнучка мадмуазель Жюли. К несчастью, ее жизнь оборвалась при нечаянном столкновении с богомерзостным альтероном. Знать, мне не достало времени и умений на практике обучить Жюли рыцарским искусствам в обороне и в нападении.
Кавалерственная дама-неофит, простите за бестактность, но я был бы несказанно счастлив, если вы позволите ознакомиться с вашим оружием в сумочке. На мой непритязательный взгляд, ему требуется более серьезный ритуал прикрытия, как и вашим могущественным орденским артефактам.
Двойной Мелькит Александрийский, не так ли? Некогда я созерцал его воочию на левом запястье адепта Рандольфо, моя дорогая сеньора Бланко-Рейес-и-Альберини…
Изысканно вежливый рыцарь-адепт Патрик покорил Настю с полуслова и полувзгляда, пустив в ход дарование истинного наставника-прецептора. Тем не менее рыцарь-инквизитор Филипп не затруднился сделать вывод, что именно к нему благожелательный мистер Суончер испытывает жгучий интерес и осторожно надеется на установление ментального контакта.
В то время как Настя, пыхтя и сопя от усердия, вытирая со лба пот, разряжала свой Вальтер Вальс, оба рыцаря на минуту открылись один одному и заговорили по-испански.
— Большая удача познакомиться с тобой, брат Фелипе.
