— Но мы же собираемся тренироваться, — перебиваю я его размышления. — Я же ничего не смогу сделать с перебинтованной рукой, верно же?
— Доверься мне. — Он наклоняет голову вбок. — Все будет в порядке. На этот раз… все будет чуточку по-другому.
Я внимательно смотрю на него. И выжидаю.
— Можешь считать это своим официальным вступлением в «Омегу пойнт», — говорит он.
— Но…
— Завтра. В шесть ноль-ноль.
Я открываю рот, чтобы спросить его еще кое о чем, но он прижимает палец к губам, потом салютует мне двумя пальцами и направляется к выходу, а надо мной тут же склоняются Соня и Сара.
Я смотрю, как он кивком прощается с ними и решительно выходит из комнаты.
Шесть утра.
Я бросаю взгляд на настенные часы и отмечаю, что сейчас всего два часа дня.
А это означает, что шесть утра наступит через шестнадцать часов.
А это означает, что у меня впереди еще много часов, которые надо как-то заполнить.
А это означает, что мне надо одеться.
Потому что мне надо выбираться отсюда.
И еще очень нужно поговорить с Адамом.
— Джульетта!
В один миг я выбираюсь из своих подсчетов и рассуждений и возвращаюсь к действительности. Соня и Сара внимательно смотрят на меня.
— Мы чем-нибудь можем быть тебе полезны? — спрашивают они. — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы встать с кровати?
А я смотрю то на одни глаза, то на другие, потом снова перевожу взгляд, и вместо того чтобы ответить на вопрос, я чувствую, как стыд вгрызается мне прямо в душу и я ничего не могу поделать с собой и возвращаюсь к еще одной версии самой себя. Теперь я перепуганная маленькая девочка, которой хочется сложиться пополам, чтобы никто не смог ее отыскать.
— Простите меня, — повторяю я снова и снова. — Простите меня, простите за все, за все, что случилось, за все те неприятности, что я вам доставляю, за все то, что я натворила, простите меня, пожалуйста…
Я слышу, как я все это повторяю и повторяю и никак не могу остановиться.
Как будто у меня в мозгу сломалась какая-то кнопочка, как будто во мне развивается какая-то уникальная болезнь, и она заставляет меня извиняться за все вокруг, за то, что я существую, за то, что мне хочется больше, чем то, что мне дают, и остановиться я уже не в состоянии.
Вот чем я занята.
Я постоянно извиняюсь. Бесконечно извиняюсь. За то, что я такая, но я такой никогда не хотела быть, за то, что я родилась в таком теле с такой ДНК, которую я не просила, за то, что я не могу измениться. Все семнадцать лет я пыталась стать другой. Пыталась измениться и быть кем-то другим.
Но это никогда не имело никакого значения.
Но тут до меня доходит, что они разговаривают со мной.
— Тебе не за что извиняться…
— Перестань, все в порядке…
Они обе пытаются поговорить со мной, но Сара оказалась ближе.
Я осмеливаюсь заглянуть ей в глаза и вижу, насколько они добрые. Они полны нежности и заботы, такие зеленые и немного щурятся, потому что она улыбается. Она садится справа на краешек моей кровати. Ободряюще похлопывает меня по обнаженной руке у локтя своей перчаткой, ничего не опасаясь. Она не морщится и не вздрагивает. Соня стоит рядом с ней и озабоченно смотрит на меня, как будто она переживает, печалится обо мне, но я не могу долго рассуждать на эту тему, потому что меня отвлекает запах. Комнату наполняет аромат жасмина точно так же, как это было в тот самый первый день, когда я очутилась здесь. Когда мы приехали в «Омегу пойнт». Когда Адам сильно пострадал. Он умирал.
Он действительно был на волосок от смерти, а они спасли его. Вот эти две девушки, которые сейчас находятся прямо передо мной. Они спасли ему жизнь, я а прожила с ними целые две недели, и только теперь до меня по-настоящему доходит, какая же я эгоистка.
Поэтому я пытаюсь поговорить с ними, но уже другими словами.
— Спасибо, — шепчу я.
Я чувствую, как начинаю краснеть, и я снова только удивляюсь своей полной неспособности владеть не только своими чувствами, но и словами тоже. Это просто поразительно, но я и в самом деле не умею добродушно подшутить над собеседником, говорить «ни о чем», болтать о чем-то неважном, чтобы только заполнить паузу, когда становится неловко дальше молчать. У меня нет в запасе набора всяких там «этот самый», «так сказать», которые сами собой гармонично и плавно вплетаются в речь. Я не знаю, как это — употреблять бесчисленные причастия, деепричастия и прочие обороты. Я сама представляю собой конкретное существительное — от начала и до конца.
В голове у меня сейчас возникает так много образов людей, мест, вещей, и я теперь не знаю даже, как из этого всего выкарабкаться. Как начать разговор.
Я хочу довериться им, но мне становится панически страшно.
Но тут я вспоминаю свое обещание, данное Каслу, и еще то, что я дала Кенджи, да сюда еще примешивается волнение за Адама, и, в общем, я решаю рискнуть. Может быть, действительно стоит найти себе нового друга или даже двух. И тогда мне приходит в голову, что было бы замечательно подружиться с девушкой. Такой же, как я сама.
У меня никогда не было подружки.
Поэтому, как только Соня и Сара улыбаются и начинают говорить мне, что они «рады помочь» и «всегда пожалуйста» и что они всегда будут рядом, если мне «захочется поболтать», я отвечаю, что с удовольствием принимаю все их предложения.
Я говорю, что мне это очень приятно.
Что мне очень хотелось бы иметь подружку, с которой всегда можно поболтать.
Может быть. Когда-нибудь.
— А теперь давай переоденем тебя в костюм, — предлагает мне Сара.
Здесь, внизу, воздух холодный и часто сырой, зимние ветра безжалостны. Они обдувают тот мир наверху, заставляя его подчиняться себе. Даже в своем костюме я чувствую прохладу, особенно рано по утрам, особенно сейчас. Соня и Сара помогают мне выбраться из больничной сорочки и надеть мою привычную форму, я же все это время дрожу. Только когда они застегнули молнию, ткань начала реагировать на температуру моего тела, но я все еще очень слаба от долгого лежания в кровати, а потому прилагаю все усилия, чтобы прямо держаться на ногах.
— Мне не нужно кресло-каталка, — в третий раз говорю я Саре. — Спасибо, конечно, я… я оценила вашу заботу… — запинаясь, объясняю я им, — но мне нужно восстановить кровообращение в ногах, я должна твердо стоять на них. — Я действительно должна крепко и уверенно стоять на них. И точка.
Касл и Адам ждут меня в моей комнате.
Соня сказала мне, что, пока я разговаривала с Кенджи, они с Сарой отправились оповестить Касла о том, что я пришла в себя. И теперь они оба там. И ждут меня. В той самой комнате, где я обитаю вместе с Соней и Сарой. И мне так страшно от того, что меня ждет впереди, что я практически забываю дорогу до комнаты. Потому что все то, что мне там скажут, никак не может оказаться добрыми новостями.
