— Но этого мало! — взорвался Кэмпфер. — Мы так ни к чему и не пришли!
— Согласен. И поэтому, раз у нас нет никаких плодотворных идей, я предлагаю немедленно покинуть замок.
Кэмпфер ничего не ответил. Он продолжал нервно курить, расхаживая взад-вперед вдоль дальней стены комнаты.
Профессор негромко кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Заткнись, жид! — рявкнул майор.
— Почему же, давайте выслушаем его. В конце концов именно за этим мы его сюда и привезли, разве не так? — вступился Ворманн.
Постепенно Магда начала понимать, что между двумя офицерами существует глубокая вражда. Она подумала, что и отец тоже заметил это и теперь пытается воспользоваться ситуацией.
— Возможно, я все-таки смогу вам помочь. — Он указал на груду книг на столе. — Как я уже говорил, ответ на все ваши вопросы может оказаться среди этих книг. А если так, то я — единственный человек, способный — конечно, с помощью моей дочери — найти его. Так что, если вы пожелаете, я вполне мог бы попробовать.
Кэмпфер остановился и вопросительно посмотрел на Ворманна.
— Пожалуй, стоит дать ему шанс, — сказал капитан. — На данный момент у меня нет других предложений. А у вас?
Кэмпфер бросил окурок на пол и медленно раздавил его.
— Три дня, еврей. Я даю тебе ровно три дня на то, чтобы ты сообщил нам что-нибудь ценное. — Он быстрым шагом направился к выходу и оставил их втроем, даже не закрыв за собой дверь.
Ворманн тут же отошел от стены, посмотрел вслед майору и заложил руки за спину.
— Я прикажу сержанту расстелить для вас две шинели. — Он окинул взглядом хрупкое тело профессора. — Других постелей у нас, к сожалению, нет.
— Спасибо, капитан, мы обойдемся и этим.
— Дрова… — напомнила Магда. — Нам нужны дрова, чтобы поддерживать тепло.
— Сейчас по ночам здесь не слишком холодно, — ответил немец, отрицательно покачав головой.
— Но как же мой отец?.. Ведь если холод подействует на его руки, он не сможет даже переворачивать страницы.
Ворманн вздохнул.
— Хорошо, я попрошу своего сержанта придумать что-нибудь. Возможно, у нас еще остались какие-то деревяшки. — Он собрался уже уходить, но возле самой двери неожиданно обернулся. — И вот что я еще вам обоим скажу: майор может раздавить вас с такой же легкостью, с какой он только что раздавил свой окурок. Вы должны знать, что у него есть свои очень веские причины для скорейшего разрешения этой проблемы. А у меня — свои: я не хочу, чтобы мои солдаты продолжали умирать. Поэтому попробуйте сделать так, чтобы хоть одна ночь не принесла нам новых потерь, и тогда вы докажете, что на что-то способны. Помогите нам избавиться от этой твари, и я сделаю все возможное, чтобы отправить вас назад в Бухарест целыми и невредимыми.
— Сделаете все возможное? — переспросила Магда и внимательно посмотрела ему в глаза. Неужели он на самом деле хочет дать им надежду?.. — Может быть, сделаете. А может, и нет.
Лицо капитана стало угрюмым, и он как эхо повторил ее последние слова:
— Может, сделаю, а может — нет.
* * *
Ворманн приказал отнести дрова в первый этаж башни, а сам сел и задумался. Поначалу эти двое из Бухареста показались ему просто жалким недоразумением — дочь, прикованная к отцу, и отец, прикованный к инвалидному креслу. Но после короткого общения он почувствовал в них какую-то скрытую силу. И это ему понравилось. Потому что без крепкого внутреннего стержня им здесь просто не выжить. Даже если вооруженные и обученные мужчины не в силах защитить себя, то на что могут рассчитывать беззащитная женщина и калека?..
Неожиданно он почувствовал, что за ним наблюдают. Ворманн не мог понять, откуда у него взялось это подозрение, но странное чувство не уходило. При любых других обстоятельствах он мог бы назвать свои ощущения просто неприятными, но сейчас, учитывая все события прошедшей недели, они повергли его в настоящий ужас.
Капитан торопливо осмотрел лестницу справа. Никого. Затем поднялся к арке, выходящей во двор. Все огни горели исправно, двое часовых спокойно двигались вдоль стен.
И все же это тяжелое чувство, будто кто-то пристально смотрит из темноты, не проходило.
Он резко повернулся к лестнице, пытаясь стряхнуть с себя дьявольское наваждение. Ему почему-то казалось, что стоит уйти отсюда, как все неприятности тут же сами собой растворятся. Так и произошло. А возле крепко запертых дверей его комнаты гнетущее ощущение испарилось и вовсе.
Но подсознательное чувство страха осталось — страха, с которым он не расставался с той ночи, как они прибыли на перевал. Это была жуткая, необъяснимая уверенность, что перед тем как настанет утро, кто-то еще неизбежно умрет этой дикой, мучительной смертью.
* * *
Майор Кэмпфер стоял в темном проеме двери, ведущей в заднюю секцию замка. Он видел, как Ворманн выглянул из арки во двор, а затем поднялся в свою комнату. И больше всего на свете Кэмпферу хотелось сейчас броситься вслед за ним — добежать до башни, взлететь на третий этаж и постучаться в дверь капитана.
Ему было не под силу провести эту ночь одному. За спиной уходила вверх темная лестница, ведущая к его собственной комнате — то есть туда, где прошлой ночью на него свалились два окровавленных мертвеца. И при одной только мысли о возвращении в это жуткое место штурмбанфюрера прошибал холодный пот ужаса.
Ворманн был сейчас единственным человеком, кто мог бы помочь ему пережить эту ночь. Как старший офицер СС, Кэмпфер не допускал и мысли о возможности скоротать время в обществе солдат или, тем более, евреев.
Единственным спасением оставался Ворманн. Он тоже был офицером, и поэтому вполне естественно, что в такой экстремальной обстановке они должны ночевать вместе. Кэмпфер вышел во двор и уставился на темную башню. Однако, сделав несколько шагов по направлению к ней, снова остановился. Ворманн никогда бы не разрешил ему остаться у себя, чтобы просто посидеть и поболтать за стаканчиком шнапса. Он открыто презирал и СС, и нацистскую партию, и всех, кто с ними был связан. Но почему?.. Это оставалось для майора загадкой. Ведь Ворманн — чистокровный ариец, и ему нечего бояться СС. Почему же тогда он их так ненавидит?..
Кэмпфер повернулся и снова пошел к задней секции замка.
Здесь он никак уж не встретится с Ворманном. Этот капитан слишком туп и упрям, чтобы найти свое место при Новом Порядке. А значит, он обречен. И поэтому чем дальше Кэмпфер будет держаться от него, тем лучше.
И все же майору нужен был кто-то, чтобы вместе провести предстоящую ночь. Но никого решительно не было.
Инстинктивно сжав ручку пистолета, он начал медленно и осторожно подниматься в свою комнату. Единственная мысль сверлила мозг штурмбанфюрера: «Что если и сегодня меня ждет там какой-нибудь ужас?..».
