Вестфален с трудом сдерживался, чтобы не пришпорить лошадь. Терпение... Терпение — вот что сейчас главное. Он испугался, что они подошли слишком близко, и приказал солдатам спешиться, и дальше они продолжили свой путь пешком.
Следы уводили их все дальше и дальше, все время вверх. Трава в этих местах погибла, вокруг — одни голые скалы. Ни людей, ни хижин — никаких признаков обитания людей. Вестфален удивлялся выносливости старика, который быстро шел впереди. Теперь он понял, почему никто в Бхарангпуре не знал, как добраться до храма. Узкая каменистая тропа проходила между отвесными скалами, на десятки футов высящимися над их головами. Тропа была такой узкой, что они могли передвигаться только по одному, и такой извилистой с ответвлениями во все стороны, что, пожалуй, здесь не помогла бы и карта.
Уже темнело, когда он неожиданно увидел сосну. В тот момент капитан как раз вел лошадь по одному из бесчисленных изгибов узенькой тропинки, раздумывая над тем, как не потерять следы с наступлением ночи Он поднял глаза и увидел, что уступ резко обрывается переходя в небольшой каньон. Вестфален отскочил назад и знаком приказал своим людям остановиться. Отдав поводья Уоттсу, он пристально вгляделся в оконечность высившейся скалы.
Стена протянулась примерно на две сотни ярдов, до самой середины каньона. Она была сложена из черного камня, с одними воротами в центре, и поднималась примерно на высоту десять футов. Ворота оказались открытыми.
— Должно быть, они открыли их для нас, сэр, — пошутил Тук, который подкрался поближе к краю и тоже рассматривал стену.
Вестфален сверкнул на него глазами:
— Возвращайся к остальным!
— Разве мы туда не пойдем?
— Только когда я прикажу, и не раньше.
Вестфален наблюдал, как солдат мрачно возвращается на свое место. Всего несколько часов, как они покинули гарнизон, а дисциплина уже расшаталась. Конечно, он был к этому готов. Все они слышали рассказы о Храме-на-Холмах. Достаточно было пробыть в казармах Бхарангпура неделю, чтобы услышать об этом. Вестфален не сомневался, что каждый из них лелеет надежду набить свои карманы какими-нибудь ценностями из храма, к которому сопровождали его. Теперь, когда они у цели, им не терпелось проверить правдивость этих рассказов. Как гниль со дна болота, в них поднялся и бродил дух наживы. Он ощущал его гнилой запах. "А я сам? — угрюмо подумал капитан. — Неужели я тоже воняю, как они?"
Он снова осмотрел каньон. За стеной, возвышаясь над ней, виднелись неясные очертания храма. В наступивших сумерках детали рассмотреть было трудно. Он различил лишь купола со шпилем на вершине.
Пока Вестфален был занят осмотром, дверь в стене закрылась с грохотом, который эхом разнесся по горам.
Лошади истерически заржали, а сердца людей забились сильнее.
Неожиданно стало совсем темно. Ну почему в Индии не бывает таких долгих сумерек, как в Англии? Ночь здесь похожа на резко опустившийся занавес.
Что же теперь делать? Вестфален не предусмотрел, что путь будет таким долгим, не предусмотрел он и этот мрак, и каньон. Почему же он еще колеблется? Капитан знал, что в храме нет повстанцев — он же придумал их сам. Вероятно, там всего лишь несколько индийских священников. Почему бы тогда просто не забраться по стене и не покончить со всем этим?
Нет... Вестфален не хотел этого делать. Он не мог найти рационального объяснения своим колебаниям, но все же нутром чувствовал, что нужно дождаться рассвета.
— Будем ждать до утра.
Его люди, недовольно ворча, переглянулись. Надо удержать их в руках. Но как? Ни он, ни они стрелять не будут. Вестфален командовал гарнизоном менее двух месяцев, достаточно, чтобы заслужить доверие. Сейчас он опять должен показать себя справедливым начальником. И за этим дело не станет. В конце концов, они всего лишь простые парни.
Прежде всего надо нейтрализовать главного ворчуна.
— Вас что-то не устраивает, мистер Тук? Если так, прошу вас, высказывайтесь начистоту. Сейчас не до церемоний.
— Прошу прошения, сэр, — сказал солдат, салютуя с преувеличенной любезностью, — но мы думали, что возьмем их прямо сейчас. Утро еще нескоро. И мы беспокоимся, что придется сражаться в темноте. Не так ли ребята?
Раздались голоса одобрения.
Вестфален сделал вид, что удобно располагается на камне. «Надеюсь, это сработает».
— Прекрасно, мистер Тук, сказал Альберт, стараясь говорить как можно естественнее, разрешаю вам возглавить немедленный штурм храма. И когда солдаты уже потянулись к винтовкам, добавил: Ну конечно, вы прекрасно осознаете, что мятежники, которые уже несколько недель скрываются в храме, хорошо ориентируются и в самом храме, и вокруг него? А кроме того, те из вас, кто не был на другой стороне, скорей всего, заблудятся в темноте.
Похоже, сработало. Солдаты остановились и переглянулись. Вестфален облегченно вздохнул. Теперь, если ему удастся этот последний удар, он сможет снова упрочить свое лидерство.
— Ответственный за операцию мистер Тук.
После длительной паузы мистер Тук сказал:
— Думаю, что мы дождемся утра, сэр.
Вестфален хлопнул руками по ляжкам и встал.
— Хорошо! Воспользовавшись эффектом неожиданности и дневным светом, мы доберемся до монахов с минимальным риском. Если все пойдет как надо, вы вернетесь в казармы не позднее завтрашней ночи.
"Если все пойдет как надо, — подумал он. — Вы не доживете до завтрашней ночи".
Часть пятая
Манхэттен
Суббота, 4 августа 198...
Джия стояла у задней двери, чтобы кондиционер осушал пот, выступивший на ее коже. Короткие, гладкие, белые локоны спускались завитками на шею. Она была одета легко: в майку «Данскин» и обрезанные шорты, но даже этого казалось слишком много. Температура подскочила уже за тридцать градусов, хотя было всего полдесятого.
Джия помогала Вики поднимать занавески в домике для игры. Даже несмотря на защитные экраны на стеклах и ветерок с Ист-Ривер, в нем было как в парилке. Вики, похоже, этого не замечала, и Джии казалось, что она расплавится, если останется здесь еще хоть минуту.
Всего девять тридцать, а казалось, что уже полдень. Здесь, на Саттон-сквер, Джия потихоньку сходила с ума. Конечно, прекрасно, когда горничная выполняет любое твое пожелание, когда тебе готовят еду, постель и ты можешь наслаждаться хорошим кондиционером но все это так скучно. Здесь, вне своей привычной обстановки, она почти не могла работать. Будь у нее работа время тянулось бы не так медленно.
