Вокруг действительно было спокойно. Ни малейшего признака беды, никаких причин для волнений.
«Тогда отчего же мне так чертовски не по себе», — подумала Дженни.
Она открыла багажник и достала оттуда вначале один чемодан Лизы, потом другой.
Лиза подхватила второй чемодан и полезла в багажник за сумкой с книгами.
— Не перегружайся, — сказала Дженни. — Все равно придется еще пару раз сходить.
По лужайке они прошли до выложенной камнем дорожки и направились по ней к парадному крыльцу, вокруг которого в янтарно-красных лучах заходящего солнца пролегли уже во все стороны удлиняющиеся тени, чем-то напоминающие расходящиеся лепестки ночного цветка.
Дженни открыла входную дверь и вошла в темную прихожую.
— Хильда, мы приехали!
Никакого ответа.
Единственный свет в доме горел в дальнем конце холла, за открытой дверью, что вела на кухню.
Дженни поставила чемоданы на пол и включила свет в холле.
— Хильда?!
— А кто такая эта Хильда? — спросила Лиза, бросая свой чемодан и сумку с книгами.
— Моя экономка. Она знала, в котором примерно часу мы должны приехать. Я думала, что она уже накрывает на стол.
— Ого, экономка! И она постоянно тут живет?
— У нее квартира над гаражом, — ответила Дженни, кладя сумочку и ключи от машины на небольшой столик под огромным зеркалом в бронзовой раме.
На Лизу эти слова произвели впечатление.
— Ого! А ты что, богатенькая?
— Да нет, — засмеялась Дженни. — На самом-то деле экономка мне не по средствам. Но и без нее я тоже не могу обойтись.
Недоумевая, почему на кухне горит свет, если Хильды там нет, Дженни направилась туда через холл. Лиза почти вплотную шла за ней следом.
— Мне надо строго выдерживать часы приема, да еще выезжать на срочные вызовы на дом в три других городка в здешних горах. Если бы не Хильда, мне пришлось бы питаться одними бутербродами.
— Она хорошо готовит? — спросила Лиза.
— Великолепно. А десерты так даже слишком хорошо.
Кухня была большая, с высоким потолком. В центре нее была устроена рабочая зона — гриль и рабочие столы, — по периметру которой на полке из сверкающей нержавеющей стали стояли, лежали и висели кастрюли, сковородки, черпаки, большие ложки и всевозможные приспособления. Шкафы были сделаны из темного дуба, верхняя часть столов покрыта керамической плиткой. В дальнем углу кухни стояли двойная мойка, большая, двойного размера плита, микроволновая печь и холодильник.
Войдя в дверь, Дженни сразу же повернула влево, к секретеру, за которым Хильда составляла меню и списки того, что необходимо будет купить. Именно здесь она должна была оставить им записку. Но никакой записки тут не оказалось, и Дженни уже направилась обратно, когда вдруг услышала потрясенное «Ах!» Лизы.
Девочка прошла к дальнему углу центральной рабочей зоны и сейчас стояла возле холодильника, уставившись на что-то, что лежало на полу около мойки. Лицо у нее было мертвенно-бледным, ее всю трясло.
Почувствовав вдруг прилив необъяснимого ужаса, Дженни быстро обогнула центральную часть кухни и подошла к сестре.
На полу на спине лежала Хильда Бек. Она была мертва. Ничего не видящими глазами она уставилась в потолок, а между сведенных судорогой губ был зажат кончик языка, сейчас уже обескровленного и обесцветившегося.
Лиза оторвала взгляд от мертвой женщины, перевела его на Дженни, попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.
Дженни схватила сестру под руку и оттащила ее в противоположную часть кухни, откуда труп не был виден. Там она обняла Лизу.
Лиза тоже обняла ее и прижалась к ней. Крепко. Изо всех сил.
— Как ты себя чувствуешь, малышка?
Лиза ничего не ответила. Ее продолжало трясти.
Всего лишь шесть недель тому назад, в Ньюпорт-Бич, вернувшись как-то в начале вечера из кино домой, Лиза вот так же обнаружила в кухне на полу свою мать, умершую от массированного кровоизлияния в мозг. Для девочки рухнул сразу весь мир. Она никогда не знала отца, скончавшегося, когда ей было всего два года, и поэтому всегда была необычайно близка с матерью. Утрата глубоко потрясла ее, на какое-то время ввергла в депрессию и вытеснила из ее сознания все остальное. Постепенно, однако, Лиза примирилась со смертью матери, научилась снова улыбаться и смеяться. В последние несколько дней она, кажется, вновь стала самой собой. А теперь вот это.
Дженни отвела девочку к секретеру, усадила ее, а сама присела перед ней на корточки. Она вытянула бумажную салфетку из стоявшей на столе пачки «клинекса» и промокнула выступивший у сестры на лбу холодный пот. Лиза была не только мертвенно-бледна, но и холодна, как лед.
— Что сделать, сестричка?
— Н-и-ничего, сейчас все пройдет, — дрожащим голосом ответила Лиза.
Они взялись за руки. Хватка Лизы была сильной, почти до боли.
Спустя какое-то время она проговорила:
— Мне показалось... Когда я увидела ее здесь... вот так, на полу... мне показалось... смешно, но показалось... будто это мама. — Глаза у Лизы были полны слез, но она не давала себе расплакаться. — Я з-з-знаю, что мама умерла. И эта женщина на нее даже не похожа. Но это было... так неожиданно... так страшно... я так растерялась.
Они продолжали держать друг друга за руки, и постепенно судорожная хватка Лизы ослабевала.
Через некоторое время Дженни спросила ее:
— Тебе лучше?
— Да. Немного.
— Хочешь прилечь?
— Нет, — она отпустила руку Дженни, чтобы вытащить салфетку из коробки «клинекса», вытерла нос и посмотрела в ту сторону, где лежало тело. — Это Хильда?
— Да, — ответила Дженни.
— Как жалко...
Дженни очень любила Хильду Бек и в глубине души была потрясена ее смертью. Но в этот момент больше всего на свете ее волновала Лиза.
— Сестричка, думаю, будет лучше всего, если ты отсюда уйдешь. Посиди пока в моем кабинете, ладно? А я тем временем осмотрю тело. А потом надо будет вызвать шерифа и коронера.
— Я побуду здесь с тобой.
— Будет лучше, если...
— Нет! — воскликнула Лиза, и ее снова затрясло. — Я не хочу быть одна.
— Ну ладно, — успокаивающим тоном сказала Дженни. — Посиди здесь.
— Господи... — со страхом проговорила Лиза. — Как она выглядит... вся раздувшаяся... черно-синяя: А какое у нее выражение на лице. — Лиза вытерла глаза тыльной стороной ладони. — Почему она вся черная и так раздулась?
— Ну, она явно умерла уже несколько дней назад, — ответила Дженни. — Но, знаешь что, тебе сейчас лучше не думать о таких вещах...
— Если она умерла уже несколько дней назад, — дрожащим голосом спросила Лиза, — то почему же здесь не воняет? Тут ведь должно вонять, верно?
