– Саморегулирующаяся температура воздуха! – сказал Комаровский восторженным голосом. – Встроенные в стены телевизоры с три-дэ, голосовое управление всей бытовой техникой, которая есть в квартире. Да всего и не перечислишь!
Руслан швырнул буклет на стол и посмотрел на адвоката.
– Ты на полном серьезе советуешь мне там поселиться?
– А что, по-моему, хорошая идея. Не хочешь обращаться к психотерапевту – смени обстановку. Иначе ты просто сойдешь с ума. Кстати, через пару дней там будет акция для тех, кто собрался купить квартиру, но еще не подписал договор купли-продажи. Для колеблющихся, в общем.
– Что за акция?
– Что-то вроде ознакомительной экскурсии. А вернее – «ознакомительного проживания». Людям предлагается пожить пару дней в «Умном доме», в тех самых квартирах, на которые они положили глаз. Ты можешь поехать вместо меня. Пока будешь там жить, я подпишу договор, и ты останешься в «Умном доме» на столько, на сколько пожелаешь.
– Ну, не знаю… – с сомнением проговорил Руслан. – А как же журналисты?
– Волна репортажей об «Умном доме» уже схлынула. Журналюги выжали из этой темы все, что только можно. Кроме того, все сейчас озабочены этим терактом на Войковской.
– Даже не знаю… – снова сказал Старыгин, морща лоб.
– Нечего тут думать! Тебе нужно отдохнуть, и лучшего места, чем этот дом, не найти. Формальности я улажу.
Руслан снова посмотрел на обложку. На этот раз фасад серой «башни» показался ему зловещим. Но в принципе идея Комаровского пришлась ему по вкусу. Руслан поймал себя на том, что не хочет возвращаться домой – ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Пожалуй, лучше всего будет продать свою квартиру. А пока суть да дело, можно и впрямь пожить пару недель в этом «Умном доме».
– Надеюсь, ты не ошибаешься, – сказал Руслан. – Я возьму буклет?
– Конечно.
Старыгин сгреб его со стола, сложил пополам и сунул в карман пиджака.
* * *
Когда Руслан ушел, адвокат Комаровский достал из кармана мобильный телефон и набрал нужный номер.
– Слушаю вас, – отозвался ровный, спокойный голос после двух гудков.
Комаровский нажал на кнопку записи разговора и сказал в трубку:
– Он согласился.
– Это точно?
– Да. Можете внести его в список.
– Хорошая работа, господин Комаровский. Деньги на ваш счет будут переведены немедленно.
– Надеюсь, что так.
– Забудьте о нашем знакомстве. Никогда и нигде о нем не упоминайте. Это в ваших же интересах.
– Да ведь мы с вами даже…
«Даже не знакомы», – хотел сказать Комаровский, но таинственный собеседник уже отключил связь.
Адвокат опустил телефон и задумчиво нахмурил лоб. На душе у него было неспокойно. В конце концов, после недолгих размышлений он поборол угрызения совести и тихо пробормотал, утешая себя:
– Я не продаю друзей. Я продаю свою лояльность. Такова уж моя работа.
Мобильник пискнул у него в руке. Комаровский глянул на экран и прочел пришедшее смс-сообщение:
«Операция зачисления на сумму 1 200 000 руб. выполнена успешно».
Комаровский положил телефон на стол и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Дело сделано, и теперь уже поздно рассуждать, нравственно он поступил или нет. В конце концов, в наше время совесть такой же товар, как любой другой. А значит, главное – не продешевить при его продаже.
«Кажется, я не продешевил», – подумал адвокат Комаровский.
Тревожило его сейчас другое, а именно – он совсем не обезопасил себя от возможных проблем. Он не знал имени своего собеседника, не знал людей, которых тот представляет.
Единственная «подушка безопасности» – это записанный на диктофон разговор. Не ахти какая гарантия, но лучше, чем совсем никакой.
Стоило Комаровскому об этом подумать, как случилось невероятное: мобильный телефон, лежащий на столе, издал резкий шипящий звук, дисплей треснул, и от него тонкой струйкой взвился кверху дымок.
Комаровский схватил мобильник, но тут же, тихо вскрикнув, выронил его на стол – телефон был горячим, почти раскаленным. Вся его электронная начинка, по всей вероятности, выгорела.
Около минуты адвокат Комаровский молча хмурил брови и с опаской смотрел на сгоревший мобильник. Он понял, что люди, с которыми он связался, умеют просчитывать партию на много ходов вперед и не допустят огласки.
Что ж, в таком случае не стоит и рыпаться.
«Будь что будет», – решил Комаровский.
Подозвав официанта, он заказал графин холодной водки и пару бутербродов с красной икрой.
Вела «Нисан» младшая из трех сестер – двадцатичетырехлетняя Илона, красавица блондинка, из тех, кого мужчины никогда не пропускают и которые активно этим пользуются. Илона курила сигарету, небрежно управляя машиной одной рукой.
Ника, старшая сестра Илоны, поглядывала на дорогу с опаской. Она так и не смогла толком освоить науку вождения, хотя посещала специальные курсы и много занималась с инструктором.
Заметив беспокойный взгляд сестры, белокурая Илона усмехнулась:
– Не бойся, сестренка, я хороший водитель.
– Все так говорят, пока во что-нибудь не врежутся, – проворчала Ника. – И дернул же меня черт сесть с тобой в машину. Нужно было добраться до дома на такси.
– Нэт проблэм, дарагая! В следующий раз поедешь на такси. И мне будет лучше. Мой салон уже провонял твоими дешевыми духами!
Ника сдвинула брови и посмотрела на сестру недовольным взглядом. Она была полной противоположностью Илоны: темные волосы, остриженные в каре, бледное, сосредоточенное, чуть полноватое лицо, не лишенное, впрочем, особой неяркой красоты, которая требует времени, чтобы ее разглядели.
– Слушай, Илон, – сердито проговорила она, – зачем ты хочешь казаться хуже, чем есть?
Белокурая Илона стряхнула с сигареты пепел и насмешливо произнесла:
– Ошибаешься, мамочка. На самом деле я гораздо хуже, чем хочу казаться.
– И это странно. В детстве ты была хорошей девочкой.
– Когда я в пятом классе украла у тебя из кошелька деньги, ты говорила иначе.
– Да… Тогда я подумала, что это случайность, не зная: воровство и подлость станут твоими постоянными спутниками.
Илона засмеялась чистым, звонким смехом, и тут в разговор вступила третья сестра – пятнадцатилетняя Аня. До сих пор она сидела сзади молча, слушая музыку и меланхолично поглядывая в окно, но сейчас вынула из уха наушник и насмешливо проговорила:
– Ты ведь только что говорила, что Илонка кажется хуже, чем на самом деле! А теперь выходит, что она – законченная тварь? Где же логика, сестра?
– А ты помалкивай, мелкая, – обронила через плечо Ника. – Ты обещала, что будешь себя вести тише воды ниже травы.
