Достигнув своего убогого жилища, Жосс также ощутил волнение и … страх. «Кто-то – в хижине, – решил он. – Воры? Разбойники? Но что у меня можно взять? Я беднее церковной мыши…»
Жосс подошёл к двери: как ни странно она была закрыта на внешний засов. Пёс снова заскулил и, не желая идти дальше, лёг на землю поодаль от хижины. Всё это очень насторожило охотника, он вынул из сапога длинный охотничий нож, которым не раз повергал вепря, открыл засов: дверь со скрипом распахнулась, Жосс осторожно выставив оружие вперёд, вошёл в хижину и снова ощутил, как неведомая волна страха накатила на него.
– Убери свой нож обратно в голенище сапога! – Жосс услышал незнакомый голос, но подчинился, сам не понимая почему. – Проходи, – снова сказал некто.
Жосс увидел, сидящего за столом, мужчину. Он был красив: тёмные как смоль волосы, бледное аристократическое лицо, чёрные крупные миндалевидные глаза, прямой нос с небольшой горбинкой на переносице…
– Простите, ваше сиятельство, но как вы сюда попали? – поинтересовался Жосс.
– Так же, как и ты – через дверь. – Уклончиво ответил незнакомец.
– Но ведь она была закрыта…
– Конечно, я никогда не открываю дверей – такое уж у меня ремесло! – смеясь, воскликнул незнакомец.
Жосс заметил на его правой руке огромный кроваво-красный рубиновый перстень – весьма дорогая вещица! Да и чёрный атласный наряд незнакомца придавал ему сходство с бароном или графом, пребывающим в меланхолии и жаждущим новых развлечений.
– Так ты – охотник Жосс, по прозвищу Медвежья Лапа? – уточнил гость.
– Да, сударь. – Охотник поклонился.
– Да, ты присаживайся за стол, – незнакомец, словно хозяин положения, пригласил охотника.
Жосс с трудом опустился на табурет.
– Что тяжело стало гоняться за дичью? Старость – не в радость!
– Да, глаза стали подводить…
– Вместо четырёх куропаток принёс всего лишь двух, – незнакомец закончил мысль охотника, тот удивился и растерялся.
– Вы следили за мной?
– Считай, что – да, следил.
– Зачем? Вы – богатый человек! Неужели вам более нечем заняться? – недоумевал Жосс.
– Отнюдь, мой друг! У меня полно забот, даже порой не успеваю… Перейдём к делу! – сказал незнакомец. Охотник напрягся. – Не бойся, Жосс… Мне стало известно, что почти двадцать лет назад молодой Анри Денгон приказал предать огню твою жену. Не так ли?
Жосс побледнел и снова потянулся к ножу.
– Какое вам дело, сударь?! – воскликнул он.
– Не советую прибегать к оружию, я буду вынужден защищаться! – незнакомец глазами указал на руку охотника, скользнувшую к голенищу сапога. – Напротив, я хочу помочь тебе совершить справедливое возмездие. – Жосс застыл в недоумении. – Неужели за столько лет, проведённых здесь, в лесу, тебе не приходили мысли убить Анри Денгона, палача Шаперона, или того лучше – его сыновей?
Жосс почувствовал, как незнакомец задел за живое, эта рана не зажила даже спустя двадцать лет.
– Приходило, но… Инквизитор прикажет меня схватить и предаст огню, также как и мою жену.
– О! Ты боишься костра? Пожалуй, не ты один … – в задумчивости произнёс незнакомец. – В моей власти помочь тебе, обещаю: ты избежишь костра. Согласен? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Да! Я убью их всех, в том числе и щенков Шаперона!
– Отлично – сделка состоялась! – воскликнул незнакомец и громко зловеще рассмеялся.
У Жосса по спине побежали «мурашки», внутри всё похолодело.
Незнакомец взмахнул рукой, пред глазами Жосса блеснул рубиновый перстень, ослепив его ярко-красной вспышкой. Мгновение спустя, вместо ногтей у него появились огромные звериные когти, и он оцарапал руку охотника.
Жосс вскрикнул от боли.
– Что вы делаете? Зачем?
– Я помогаю тебе совершить возмездие!!! – воскликнул гость и исчез. По хижине распространился неприятный резкий запах серы.
* * *
Луна набирала силу, через два дня она должна была округлиться и вот тогда наступит так называемое полнолуние.
Рене пребывал в смятении, он предчувствовал беду. Его отец, Гийом Шаперон, заметил это:
– Что с тобой, сынок? Отчего ты так задумчив и бледен? Тебе нездоровиться. Надо попросить Флоранс: пусть заварит шалфея…
– Не надо, отец, пусть матушка отдохнёт. Я не болен, просто я чувствую: что-то происходит…
– Что именно? Расскажи мне, доверься мне.
– Это предчувствие похоже на то, что я испытал пять лет назад, там, в подземелье монастыря, когда допрашивали цыганку.
– Когда ты был уверен в её невиновности? – уточнил Гийом.
– Да. Но теперь, я… Словом, я чувствую беду. Более я ничего не могу объяснить.
Гийом задумался.
– Надо всё рассказать отцу настоятелю, Анри Денгону, – посоветовал он. – Завтра ты возвращаешься в монастырь, ничего не утаивай от него.
Рене кивнул. Вот уже пять лет он жил при монастыре, изредка навещая семью. Гийом гордился своим младшим сыном: ведь тот обличён доверием самого инквизитора, а это уже не мало. Увы, но старший сын бывшего палача, не оправдал его надежд: вырос беспечным, легкомысленным, проводил время в пьянках, драках – в общем, вёл разгульную жизнь.
Частенько Гийом размышлял по этому поводу: «Вот так и бывает – свой сын не радует, зато приёмыш… Что говорить, благородная кровь – во всём: и в деле, и во внешности… Дай Бог, и дальше так будет. Вот и святой отец благоволит к нему, к тому же тот случай с цыганкой… Настоятель считает, что у мальчишки есть некие способности: вопрос кому они будут служить – добру или злу?»
* * *
На следующий день рано утром, Рене покинул отчий дом и направился в монастырь святого Доминика. Настоятель уже ждал юношу, который приступил к службе в монастыре пять лет назад помощником секретаря, и после внезапной смерти последнего, занял его место.
Настоятель благоволил к юному Шаперону. Тот же в свою очередь был смышлёным, аккуратным, исполнительным, а главное – святой отец надеялся, что некогда проявившиеся способности юноши, получат рано или поздно развитие и тот также станет инквизитором. Увы, но в последнее время Пуату вновь обуяло смятение. Чистые помыслы католиков подвергались серьёзному испытанию, всё чаще ему приходилось читать доносы братьев по Ордену, в которых указывалось местонахождение ведьм, колдунов, дьяволопоклонников, среди них всё чаще стали появляться дворяне, жаждущие новых ощущений или же несметных богатств, которые по их разумению может дать только Дьявол, ибо в Боге они разочаровались.
Именно сейчас Анри Денгону нужен был человек, которому он мог безгранично доверять, и который смог бы самостоятельно вершить правосудие в Пуату, согласно указу короля Франциска и Папы Римского, обличавшие святого отца особыми полномочиями за заслуги перед Святой церковью.
