– Какова цель прибытия патриарха в Ин? – внезапно спросил дурачок, зевая.
Валет не знал слова «патриарх» и решил, что это новое ругательство. Кстати, он всегда предпочитал первый способ борьбы с дискомфортом. Он уже потянулся было за пистолетом, чтобы пристрелить юродивого, но потом подумал, что надо бы сначала осмотреться. Местному Начальнику может не понравиться стрельба в столь ранний час. Местный Начальник, может быть, любит спать допоздна. А Валет уважал местных Начальников – до тех пор, пока за ними стояли крепкие парни с дробовиками.
Поэтому он не выстрелил. Вместо ответа Валет просто отрыгнул. Не напрягаясь, он издал отчетливый и громкий звук «ву!».
Как ни странно, недоноску это чрезвычайно понравилось, и он разразился хохотом.
Валет дал себе слово, что обязательно шлепнет его, когда встретит в следующий раз, и двинулся по направлению к центру города.
5. «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТО, МОНЯ?»
Вскоре он изменил свое нелестное мнение об Ине. Судя по всему, тут было где развлечься. И, главное, с кем.
Украдкой оглянувшись на перекрестке, он увидел, что его «близнец» больше не появляется. В таком случае плевать на него! Что бы ни рассказывали люди, Валет считал «близнецов» кем-то вроде собак. Полезные спутники, но мужчина должен уметь обходиться и без них. Один против всех – это был основополагающий принцип. И, пожалуй, единственный.
Валет избегал главных улиц. На них обычно находились конторы городских властей, а с властями он находился в состоянии холодной войны. После встречи с дурачком он дошел до проспекта какой-то там Победы и решил поискать, куда бы забросить кости на ближайшую ночь. По правде говоря, он валился с ног от усталости, а его желудок требовал мяса и пива. Ему осточертел сухой корм, который он переваривал последние трое суток, словно аквариумная рыбка.
Он брел по разбитому тротуару, изредка поглядывая на вывески. Все провинциальные дыры и дырочки были удивительно похожи друг на друга. У Валета в голове не укладывалось, как можно застрять в подобном захолустье больше чем на месяц и не подохнуть от скуки.
* * *
За приоткрытой дверью цирюльни «Восторг» поблескивали очки с круглыми стеклами. Одно из стекол было треснутым. Хозяин заведения Горелик просыпался рано, но дела от этого не шли лучше. Жители Ина упорно не желали становиться красивее…
По мнению Горелика, парню, который топал мимо, давно следовало бы побриться, а из его волос получился бы неплохой парик, однако что-то помешало цирюльнику предложить гостю города свои услуги. Может быть, врожденная осторожность или дар предвидения? А вдруг парню не понравится, как Горелик держит бритву? Вдруг парень решит, будто его хотят зарезать (а такое случалось)? Что тогда делать бедному старому еврею?..
Цирюльник услышал сзади сердитое сопение и почувствовал, как его голову облепили две жаркие мягкие подушки. Ощущение в чем-то даже приятное.
Горелик покорно припал к груди своей необъятной жены. Он догадывался, почему та сердится: у него не хватило духу выйти за дверь и попытаться заполучить клиента. Но ЭТОГО клиента пусть зазывает к себе кто-нибудь другой. Горелик уже давно не цветущий мужчина, но с мозгами у него пока все в порядке!
Жена дожевала лепешку, икнула и многозначительно спросила:
– Вы видели это, Моня?
Горелик отклеил затылок от «подушек», обернулся и посмотрел на свое огромное «счастье» с легким презрением. Презрение было строго дозировано. Стоит немного перебрать – и можно получить в ухо. У Горелика на сей счет имелся грустный опыт.
– Видел ли я? – переспросил он. – Вы смеетесь, Сонечка! Чтоб я стал совсем лысым, если этот поц завтра же не наделает шухера!..
* * *
В отличие от цирюльника владелец похоронного бюро «Вечная молодость» Швыдкой не испытывал недостатка в клиентуре. Швыдкой прямо-таки процветал. В последние дни заказы сыпались на него, как перхоть с немытой головы. Трупы прибывали ежедневно. Складывалось впечатление, что жители Ина решили дать гробовщику заработать и отыграться за многомесячный простой. При этом своей смертью умер лишь один пожилой лавочник. Если волна убийств не схлынет, то Швыдкой, пожалуй, сможет сводить секретаршу Нюрку на видеосеанс к Начальнику. Это считалось престижным. Ничего престижнее в городе Ине нельзя было вообразить.
Швыдкой сидел в кресле-качалке на веранде своей конторы и хлебал с похмелья огуречный рассол. Тупая головная боль не портила гробовщику настроения. Со двора уже доносилось «вжик-вжик» и «тук-тук». Это были звуки, ласкавшие слух. Плотник Гастелло пилил доски и сколачивал новый деревянный костюм.
При появлении на улице новичка Швыдкой автоматически снял с того мерку. На глазок, конечно, но у него был обширный опыт. Как и следовало ожидать, Валет Швыдкого не заинтересовал. В дальнейшем мысли текли вяло. Невыгодный клиент… Похороны – за счет городской управы, то есть почти бесплатно… Хорошо, если удастся обойтись дешевым стандартным гробом. А еще лучше – мешком…
Швыдкой широко зевнул, смежил веки и погрузился в эротические грезы. Он надеялся, что во время сеанса у Начальника Нюрка пополнит свой скудный постельный репертуар какими-нибудь новыми приемчиками…
* * *
Валет равнодушно прошел мимо цирюльни, конторы гробовщика, продуктовой лавки, «Клуба гашишинов» и массажного салона «Вибротранс». Он не задержался даже возле здания с глухими стенами и загадочной вывеской «Кружок активного досуга и стимуляции». После изнурительного перехода он меньше всего нуждался в «активном отдыхе».
Как всегда, желаемое свалилось на Валета без его деятельного участия. Секрет заключался лишь в том, чтобы не так уж сильно желать и совершать поменьше судорожных телодвижений, – тогда все придет само собой.
Вот и сейчас он набрел на гостиницу со странным названием «Олхозник». Валет был убежден, что так зовут хозяина ночлежки. Он понял, что не простит себе, если не посмотрит на идиота с такой фамилией.
Хозяин оказался под стать заведению – старый, грязный, засаленный и кисло пахнущий. Постояльцев у него не было так давно, что он вцепился в клиента, как изголодавшийся постельный клоп. Голубые глазки сверкали откровенной и лютой жадностью. Валету стало ясно, что этот червяк не сдаст его добровольно ни при каких обстоятельствах. Он заплатил за неделю вперед свинцовыми чушками, из которых отливали дробь.
В тот день ему было не до игры и не до женщин. Все, что его интересовало, это горячая ванна, жареное мясо и сухая постель. Через полчаса он получил и то, и другое, и третье.
Пока он размякал душой и телом в снотворном тепле, смывая с себя пот и грязь, двустволка и пистолеты лежали рядом с ним на расстоянии протянутой руки, а нож – на дне ванны, у Валета между ног. Подозрительность и осторожность – это были две главные мужские добродетели. Никто не объяснил ему этого. Все истины (печальные и не очень) он открывал самостоятельно.
