- Позавтракай хотя бы.
- Насчет этого не беспокойся, - заверила я маму, насыпая хлопья в тарелку.
- Ну, тогда хорошо, - как-то весело ответила она, протягивая мне пакет с молоком.
Пока я завтракала, мама собирала лекарства в коробку для бабушки и тосты для меня – дорога длинная все-таки.
Для поездки я выбрала свитер в черно белую полоску, немного приоткрывающий шею и плечи (не так уж холодно было), немного потертые джинсы, кеды, ну и свою красную шапочку, конечно же, взяла с собой, точнее одела сразу же, как только переступила порог.
Весь путь мне предстояло проехать на велосипеде через весь город и старый парк на его окраине. Парк был настолько неухоженным, что больше напоминал лес, но там всегда было тихо. Никаких животных я там не встречала ни разу, а может, они просто боялись людей. Ну, в общем, парк был довольно пустынным местом. О нем часто сочиняли всевозможные страшилки – место все-таки таинственное. Мне было абсолютно не страшно, когда я въезжала на велосипеде через заросшие поваленные ворота на территорию парка. Разве что холодный ветер попытался нагнать страху. Я даже не дрогнула. Вокруг была тишина ужасная. Единственным шумом был звук, издаваемый колесами велосипеда, проезжающими по сухой жухлой листве и траве.
Нет, страшно было немного. Вокруг никого, но ощущение такое, будто кто-то есть.
- Матильда, это тебе все кажется. Здесь никого нет, - убеждала я себя. Как-то не особо помогало, честно говоря.
Вдруг я услышала шорох прямо за спиной.
- Там никого нет, никого нет, - мысленно почти кричала я. Все равно, я уже знала, что здесь не просто кто-то есть. Этот кто-то следит за мной, идет по моему следу, по моему запаху.
Я остановила велосипед и обернулась – передо мной были только старые деревья и кусты, больше ничего…и никого. Я начала мысленно успокаивать себя, но мои попытки были неудачными. Оставаться на месте было еще страшнее, чем ехать вперед. Я стала медленно крутить педалями и вдруг услышала странный звук. «Ерунда какая-то, - подумала я и стала крутить педали быстрее. Ехать стала как-то труднее. Заднее колесо стало трещать. Я притормозила и оглянулась назад.
- Черт, - выругалась я. Из заднего колеса моего велосипеда торчал острый сучок. Я попыталась вытащить его.
- Черт, черт, черт, - я порезала руку в кровь. Придется оставить велосипед. Я взяла корзинку и пошла вперед. Я все ускоряла и ускоряла шаг, тот, кто шел за мной ускорялся тоже. Я перешла на бег. Только бы не оглянуться. Все вокруг качалось, а я бежала. Мои ноги уже устали, но я еще могла заставить их двигаться. Совсем немного осталось. И я не выдержала,…я обернулась. Человек в маске занес над моей головой что-то большое. Мои ноги подкосились, и я упала в черноту.
Я медленно открыла глаза. Вокруг было темно. Спина немного ныла, видимо, я пролежала на полу часа два. Я попыталась привстать, опираясь на стену. Встать не получилось, но сесть на пол я смогла. Голова раскалывалась от боли. Я стала ощупывать рукой затылок, потом подниматься выше. На макушке мои волосы были в какой-то еще влажной дряни. Я поднесла пальцы к губам и лизнула их. Какой-то металлический вкус - кровь. Я осмотрела себя: мой свитер был в бурых пятнах, особенно много их было на груди и на правом локте, джинсы были изорваны так, будто кто-то тащил меня по земле, зато кеды остались практически такими же, какими были до поездки. Странно, но шапки на моей голове не было. Я стала щупать руками пол. И я нашла ее. Она тоже была в крови. Я аккуратно одела ее на голову и прислонилась к стене. Что же теперь делать? Кажется, правая рука была вывихнута. Я была одинока со своей болью.
Вдруг лампочка на потолке замигала, освещая мою тюрьму. Стены все были обшарпанные и даже немного разваленные. Практически, возле каждой стены стоял стеллаж с рабочими инструментами: бензопилы, болгарки, молотки, гвозди, банки. Комната напоминала мастерскую, а может, ей и являлась. В углу напротив меня стоял стол. Маленькая настольная лампа была в паутине, но бумага была новая. На стене напротив меня висела небольшая пробковая доска. Я почувствовала тяжелый ком в горле. Кнопками к доске были прицеплены оторванные куски и цельные фотографии. На всех фотографиях была изображена…я. Некоторые снимки я знала, а некоторые видела впервые. Вот фотография со школы. Почему-то многие фотографии были оборваны, причем так, чтобы на них осталась только я. Казалось, будто какой-то сумасшедший следил за мной. Нет, мне не казалось. Все так и было.
Я стала оглядывать комнату в поиске выхода. Я поежилась от холода. Оказалось, что это совсем не комната, а погреб или даже подвал. Ступени из бетона вели к двери. Она, скорее всего, заперта, но я должна удостовериться в этом. Лампочка замигала сильнее, и комната окунулась во тьму. Я попыталась встать, опираясь на стену. Ноги немного распухли от царапин, но встать я все же смогла. Сделав первый шаг, я поскользнулась и упала
- Черт, это еще что, - выкрикнула я в пустоту.
Пол был заляпан чем-то густым. Воняло ужасно. Я попыталась наощупь определить, что являлось источником этой жидкости. Я нащупала что-то большое, завернутое в старую мешковину. Двумя пальцами я откинула старую тряпку. Вонь усилилась.
- Что это за…, - я не успела договорить. Лампочка снова стала мигать, но и этого мне хватило, чтобы понять, что было завернуто в мешковину. Я в ужасе отпрянула, прикрыв рот руками.
- Господи, – еле выговорила я. Я хотела зарыдать, нет, закричать в голос, но слез не было. Густая масса была кровью. Примерно один квадратный метр был залит ею. На вид кровь была свежая. Обглоданные кости лежали в середине лужи. На некоторых еще остались куски сухожилий и мышц. На месте тела крови было больше всего. Голова была нетронута совсем, если это можно назвать нетронутой. Все лицо было в царапинах и синяках. На лице остался испуг. Он отражался в пустых выпученных глазах. Уголки губ были опущены, навсегда опущены. С губ до подбородка когда-то тянулся маленький ручеек крови. Он стал бордовой коркой на старой морщинистой коже. Кровь на разбитой губе засохла тоже. Одно ухо было оторвано и валялось рядом с головой, практически полностью заполненное кровью. Второго уха не было совсем. Вокруг всего тела можно было найти куски седых волос. Кто-то клоками вырывал до полного облысения. Рот был приоткрыт так, что можно было наблюдать ряд зубов и отсутствие языка.
- Бабушка, - дрожащим голосом произнесла я, и слезы полились потоком.
Она мертва – эти слова отпечатались в моей голове. Я боялась прикоснуться к телу. Нет, мне была даже неприятно потому, что труп выглядел ужасно.
