— Это должно быть хоть каким-то утешением во время ссылки, — попытался приободрить его я.
— Утешение и пытка, — отчасти согласился он. — Каждый день смотришь в небо, зная, что она и сын, которого никогда не видел, так невообразимо далеко.
— Но сомнений у тебя никогда не возникало?
— Никогда, — ответил он. — До сих пор помню последние написанные мной слова: «Я верю, что они ждут меня, и что-то подсказывает мне, что очень скоро я смогу в этом убедиться».
— Реальность это или нет, по крайней мере, ты в это твёрдо веришь, — сказал я. — Ты не видел, как твоя принцесса умирает у тебя на руках.
Он пристально на меня посмотрел, словно в некой нерешительности насчёт слов, которые он собирался произнести. И всё-таки заговорил.
— Я умирал уже множество раз, и, если будет угодно Провидению, завтра я вновь умру.
— О чём ты говоришь?
— Сквозь пространство между мирами путешествует только моё сознание, — пояснил он. — А тело всё это время остается безжизненной кучей мышц.
— И оно не гниёт, не разлагается, а просто ждёт тебя в том виде, в котором ты его покинул? — я допустил в голос изрядную долю сарказма.
— Не могу этого объяснить, — он развёл руками. — Мне остаётся лишь воспользоваться этим преимуществом.
— И меня должен как-то утешить факт, что какой-то сумасшедший, всерьёз считающий себя Джоном Картером, намекает мне, что моя Лайза может неким непостижимым мне образом жить на Марсе?
— Это вполне может утешить меня, — с нажимом сказал он.
— Да, но ты ведь сумасшедший.
— Неужели так глупо полагать, что у нее может получиться нечто, оказавшееся по силам мне?
— Конечно, — сказал я.
— Если у вас, допустим, смертельная болезнь, неужели так уж глупо хвататься за любую соломинку, верить словам любого шарлатана, утверждающего, что он способен вас излечить? Полагаю, это гораздо лучше, нежели просто пассивно сидеть и ждать смерти.
— Итак, ты уже успел переквалифицироваться из сумасшедшего в шарлатана?
— Нет, — прозвучал ответ. — Я всего лишь человек, боящийся смерти меньше, нежели потери своей принцессы.
— Молодец, да и только! Я свою уже потерял.
— На десять месяцев. Я потерял свою на десять лет.
— Есть небольшое различие, — заметил я. — Моя мертва. Твоя — нет.
— Есть ещё одно различие, — сказал он в свою очередь. — Я нашёл в себе смелость, чтобы отыскать свою принцессу.
— Но моя-то не потерялась. Я точно знаю, где она.
Он покачал головой.
— Вам известно только, где находится самая ее незначительная часть.
— Я был бы не прочь стать сумасшедшим, если бы у меня была твоя вера, — вздохнул я.
— Веры не нужно. Единственное, что необходимо — это смелость поверить не факту, а некой возможности, вероятности.
— Смелость — для воинов, — ответил я, — а не для шестидесятичетырёхлетних вдовцов.
— У каждого человека есть определённый источник смелости, о котором он даже не подозревает, — уверил меня Джон. — Может, ваша принцесса не на Барзуме. Может, никакого Барзума вообще нет, а я — всего лишь сумасшедший, каким вы меня, в принципе, и считаете. Достаточно ли вам того, что вас окружает, или всё-таки хватит смелости на надежду, что я могу оказаться прав?
— Конечно, я очень надеюсь, что ты прав! — раздражённо согласился я. — И что?!
— Надежда ведёт к вере, а вера ведёт к действию.
— В психушку она ведёт.
Он смерил меня взглядом, полным грусти и жалости, после чего спросил:
— Была ли ваша принцесса совершенной?
— Во всём! — убеждённо воскликнул я.
— Она вас любила?
Я предвидел его следующий вопрос, но не мог ответить по-другому.
— Да.
— Могла ли совершенная во всем принцесса любить труса или сумасшедшего?
— Хватит! — оборвал я его. — Я и так чуть не слетел с катушек в эти ужасные десять месяцев! Потом появляешься ты и предлагаешь мне выбор, который звучит так заманчиво. Я не могу провести остаток жизни, кусая локти в надежде найти какой-нибудь способ вновь ее увидеть!
— Почему?
Сперва я подумал, что он просто издевается надо мной. Потом понял, что он абсолютно серьёзен.
— Если не брать во внимание тот факт, что это полнейшее безумие, то в том случае, если я пойду у тебя на поводу, я не смогу завершить ни единого начатого здесь дела.
— А чем вы сейчас занимаетесь? — вежливо поинтересовался он.
— Ничем, — признался я, в одно мгновение лишившись всей своей убеждённости. — Каждым утром я просыпаюсь только для того, чтобы прождать, как ещё один день доковыляет до своей смерти, после чего отправляюсь спать. Засыпаю, не имея возможности видеть ее лицо, чтобы проснуться следующим утром.
— И вы полагаете, что это рациональное поведение разумного человека?
— Реалиста, — поправил я его. — Она ушла и никогда уже не вернётся.
— Вы очень переоцениваете реальность, — отозвался он. — Реалист видит кремний; сумасшедший видит машину, имеющую способность думать. Реалист видит всего лишь плесень; сумасшедший видит в ней лекарство, способное волшебным образом излечить множество болезней. Реалист смотрит на звёзды и думает: «Зачем беспокоиться?» Сумасшедший смотрит на эти же звёзды и спрашивает себя: «А зачем сидеть без дела?» — он на миг замолчал и пристально посмотрел мне в глаза. — Реалист скажет: «Моя принцесса мертва». Сумасшедший скажет: «Джон Картер нашёл способ, как преодолеть смерть, так может, и ей это удалось?»
— Если бы я только мог так сказать.
— В чём проблема? — нажимал он.
— Я не сумасшедший.
— Мне крайне жаль вас.
— А мне тебя нет, — ответил я.
— А что же вы чувствуете по отношению ко мне?
— Зависть, — ответил я. — Они придут завтра или послезавтра и заберут тебя туда, откуда ты сбежал, и ты будешь убежден в собственной правоте точно так же, как сейчас. Ты будешь твёрдо уверен, что твоя принцесса ждёт тебя. И всё время будешь пытаться сбежать, чтобы вернуться на Барзум. У тебя есть вера, надежда и смысл жизни. Если бы только у меня было хотя бы что-то одно из этого списка.
— Это вполне достижимо.
— Для воинов — вполне возможно, но не для престарелых вдовцов, страдающих артритом и мучающихся повышенным давлением, — сказал я, поднимаясь на ноги. Он с любопытством смотрел на меня. — Слишком много сумасшествия для одной ночи, — обратился я к нему. — Я ложусь спать. Если хочешь, можешь спать на диване, но на твоём месте я бы ушел ещё до того, как они придут с обыском. Если спустишься в подвал, найдёшь там одежду и пару стареньких ботинок. Можешь взять их себе, так же, как и плащ из шкафа.
