Рот обжигало, язык онемел. О, как же это прекрасно. Что лучше всего для неё на этом и том свете? Только перец и геноцид. Теракты, находись она поблизости, обеспечивали микрооргазмы, но подлинную сладость, бурный экстаз и негу Полемос получала лишь в моменты по-настоящему кровавой мясорубки. Такое выпадало редко – во время первой битвы на Марне[25], при штурме Сталинграда, резне между хуту и тутси в Руанде[26]. Полемос не знала, с чем сравнить эти ощущения. Если верить любовникам, такое бывает от мороженого с орехами на рынке Сук-аль-Хамидия. Резкая вспышка эмоций, заставляющая понять: в чём-то, хоть отдалённо, ты тоже живое существо. Правда, чуток странное, психованное, мутантское, и вообще не такое, как все. Дело даже не в необходимости притока в вены человеческой крови, без которой она давно превратилась бы в смердящую старостью бабку. Да поймёт её Мастер, она многое отдаст за чувство, заливающее мозг сахаром. И уж кто-кто, а она первая обрела греховный экстаз от помилования Танатосом маленького Адольфа в городке Браунау. Но… Больше так поступать НЕЛЬЗЯ. Полемос верила в Мастера исступлённее, чем другие. Она искала доказательства его существования во всём, правдами и неправдами, жёстко дискутируя с братьями при сомнении размером с червячка, мастерски переворачивая логику в свою пользу, гнобя любые опровержения – как классический тролль на интернет-форуме.
ВСАДНИКИ ЗДЕСЬ НЕ ПРОСТО ТАК. ОНИ НЕ ОДНИ.
И Полемос выполняет своё предназначение. Иначе и быть не может.
Фанатизм? Да пожалуйста. Сестре без разницы, как называется её верность. Порядок на Земле устанавливает Мастер. Плевать, что здесь – его личная лаборатория, песочница или зверинец. Она солдат Мастера и будет служить ему – даже вопреки удовольствию. Кто осмелится возразить, что жажда экстаза не есть вредное искушение, не грех, способный уничтожить союз с братьями? У Мастера нет друзей. Но вполне достаточно врагов.
Лимос символически пригубил спирт – так, самую малость.
– Хорошо, Танатос узнает, – проскрежетал череп. – Конкретизируй, что он сможет сделать?
– О, да чего он только не сможет сделать, – горько усмехнулась Полемос. – Думали ли мы с вами на заре времён, что Танатос обладает умением убивать? Меня колет мысль: мы не знаем и десяти процентов наших возможностей, они откроются нам постепенно. Разве, будучи неопытной девчушкой в доспехах, я могла предположить, что в будущем спланирую любую войну? Что мне не потребуется ждать рождения нового Юлия Цезаря, а достаточно вложить револьвер в руки Гаврило Принципа, указать ему, кто конкретно заслужил пулю… и выстрел запустит «эффект домино»? Не будьте так безмятежны. Нам нужно держаться вместе: Танатос скоро поймёт, что киллеров наняла я. Говорю «нам», ибо хочу напомнить, братец Лимос, – это ты собрал нашу троицу у себя на кухне, и гениальная идея разрешить проблему с мальчиком путём убийства – твоя. Ты ясно сказал: «Гибель ребёнка должна быть внезапна» – и поручил мне «избиение младенцев». Мы все повязаны. Гнев Танатоса страшен… И если он способен уничтожить нас, не сомневайтесь, он так и поступит. А тогда – конец порядку Мастера на Земле.
Все трое всадников замерли, храня молчание.
Лимос вытер руку о салфетку. Он малодушно подумал, что забыл съездить в «Стокманн» за креветочной колбасой – а теперь неизвестно, когда выдастся подходящий случай. Никао и Полемос не понимали его страсти к коллекционированию еды, а между тем – это сродни наркомании. Он хотел, чтобы у него хранилось всё: в подвале давно сгнили первосортные манго, на кухне покрывался плесенью осклизлый от старости хорватский пршут[27], а в гостиной разлагалась печёная свиная туша. В его задачу входило уничтожение пищи, Лимос ощущал жуткий дискомфорт от падения цен на хлеб и мясо. Он скупал пшеницу и кукурузу через доверенных агентов, вызывая дороговизну продовольствия, делил с Никао акции химических заводов, способствуя глобальному потеплению и засухе… Однако был далёк от чувства гордости за себя. Ну что сейчас за голод, помилуйте! Вот раньше – это было да. И Индия, и Поволжье, и Индонезия, даже благополучная Ирландия[28] – жёны и мужья с упоением кушали друг друга, а оставшиеся в живых бежали за океан, – настоящий праздник оргазма. Теперь же… Нет, безусловно, со скуки можно писать книги под видом диетологов, изобретая совершенно параноидальные виды голодовок. За отсутствием неурожаев и ввиду прихода проклятия XXI века – гуманитарной помощи, сойдут и слезы девиц, рыдающих при виде пирожного. Это тоже приятно. О, фотомодели-анорексички, мученически вышагивающие по подиумам на тонких, как палочки, ножках… Нет, ну прелесть же, правда? Голод умеет приспосабливаться. Может, конечно, Полемос и права – улучшения в области еды, здоровья и снижение масштаба войн плохой знак: Мастер наказывает их за грехи и праздность. Хотя опасно поддаваться настроениям милой сестры. Она религиозная фанатичка. Дай ей только волю, все жители Земли поголовно молились бы на Мастера.
Однако знать бы ещё – на кого именно молиться. Его же никто не видел.
И какого хрена он влез в эту заварушку с покушением? Сейчас и вспомнить стыдно – сидел на кухне, упивался своим видом и речами, прямо весь из себя злой гений, второй Березовский. Политического кино пересмотрел. Зачем было разыгрывать «серого кардинала»? Допрыгался. Да-да, Лимос верит в Мастера, но основная цель была другой… Взять на себя неформальное лидерство в квартете. Мягко отстранить Смерть от общего руководства, продемонстрировать брату и сестре свой авторитет и умение разрулить самую сложную ситуацию. Продемонстрировал, называется. И как ни печально, эта фанатичка права. ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ ТЕПЕРЬ ПОВЯЗАНЫ КРОВЬЮ. Прижми Танатос сестрицу по поводу покушения на человеческого ублюдка, та уж молчать не станет.
И вот тогда Лимосу небо с овчинку покажется.
Никао также чувствовал себя некомфортно. Да, он не призвал к устранению мальчика, как Лимос, и не заказал убийц, как Полемос. Однако выпустить на свободу вирус в Конго, выманивая Смерть из Питера, – серьёзный проступок, не говоря уж об участии в заговоре. Узнай брат о таких играх… сто процентов, кхе-кхе, не поздоровится. Хотя у него и так со здоровьем дело обстоит – хуже не бывает. Молчание затягивалось – троица, прекратив разговоры, отчаянно глушила спирт, украдкой посматривая на дисплеи телефонов: не объявится ли Танатос? Каждый ждал звонка в полном смятении чувств. И понимал – брат наберёт номер, едва отыщет координатора убийц. А что будет дальше…
Тишина вдруг лопнула, как мыльный пузырь.
