Чайник оглядел комнату, тяжко вздохнул и вытер лицо черным носовым платком.
Игорь молча указал на кресло.
– Рад тебя видеть, – в качестве приветствия произнес гость.
– Взаимно, – несколько настороженно отозвался Игорь.
Комната, в которой они находились, была заповедной зоной хозяина. Здесь он слушал музыку, здесь принимал гостей из своего круга… Кроме большого телевизора и стереоаппаратуры, в ней имелся кожаный диван, два кресла и стеллажи с DVD, компакт-дисками и винилом. На стенах висели различные штучки, свидетельствующие о причастности хозяина к миру рок-музыки: плакаты с автографами, якобы золотые диски и прочая дребедень.
– А это кто? – с интересом спросил Чайник, указывая на конверт от альбома Джона Леннона «Two Virgins». На нем сам Джон и Йоко Оно, абсолютно голые, стоя лицом к зрителю, несколько двусмысленно улыбались.
– Джон Леннон с женой, – пояснил Игорь.
– А почему они, того… без штанов?
– Вот уж не знаю.
– Н-да. Хрень, конечно. А баба твоя как смотрит на эти картинки?
– Никак. Она сюда, можно сказать, не заходит.
Чайник хмыкнул:
– Неплохо устроился. У тебя тут, так сказать, уголок отдохновения.
– Вроде того.
– А наша музычка в твоей коллекции имеется?
– Какая ваша?
– Не придуряйся, Игорек. А то не знаешь. Круг или Трофим… Или Аркашка Северный. Помнишь, пел: «Взгляни в глаза мои суровые. Взгляни, быть может, в последний раз».
– Есть и такая, – сообщил Игорь. У него действительно было несколько десятков компакт-дисков с блатными песнями.
– Молодец, – одобрил Чайник. – А ты знаешь, зачем я к тебе нагрянул? – сменив тему разговора на сто восемьдесят градусов, неожиданно спросил он.
– Догадываюсь.
– Быстро соображаешь. И где она… эта?..
Игорь достал «Черный винил» и протянул Чайнику.
– Можешь полюбоваться.
– Полюбоваться? Почему только полюбоваться?
– Потому что она запечатана.
– Это как?
– Видишь, «супер» ее покрывает. Чтобы достать пластинку, нужно его разрезать.
– Так разрежь.
– Зачем?
– Да как же…
– Чего, как же?
– …ты узнаешь, как она работает?
– А мне для чего?
– Не понял?! А на кой тогда она тебе нужна?
– Если бы у меня был пистолет…
– А разве у тебя его нет? – быстро спросил Чайник.
– … я что, должен обязательно кого-нибудь из него убить? – не отвечая, спросил Игорь.
– Ты за нее сколько отвалил? Говорят: много…
– Мои проблемы.
– Продай ее мне.
– С какой стати?
– По старой дружбе.
– Мы с тобой никогда особо не дружили.
– Ну, а теперь будем.
– Не продам.
– Ты же еще не знаешь, за сколько?
– Да какая разница.
– А ты вообще уверен, что она работает?
Игорь задумался. Сам того не желая, Чайник затронул вопрос, о котором он и сам постоянно размышлял.
– Должна работать, – наконец произнес он. – Во всяком случае, так утверждают.
– Кто?
– В Интернете.
– А-а… И ты веришь?
– Не знаю.
– Так одолжи мне. Я проверю, – засмеялся Чайник.
– Интересная мысль.
– А чего… Ты же, насколько я понимаю, сам этим заниматься не станешь. Ведь так?
– Ну…
– Чего тут нукать. Хотя тогда непонятно, зачем ты ее купил. А, братан? Колись.
– Из любви к музыке.
– Какая уж тут любовь.
– Тебе не понять.
– А ты попробуй, объясни.
– Видишь же, – Игорь обвел рукой стены и стеллажи, на которых висели и стояли музыкальные реликвии, – я не просто увлекаюсь роком, а, как говорится, повернут на нем. Другими словами, истинный ценитель. Поэтому мне по кайфу собирать разные фенечки, прибамбасы. Короче, музыкальные реликвии. В настоящий момент я могу себе это позволить.
– Ты где взял эту пластинку? – неожиданно прервал разглагольствования Игоря Чайник.
– Выписал через Интернет.
– Вот и отлично. Еще одну выпишешь.
– Не получится. Сайт, на котором я делал заказ, куда-то исчез.
– Оно и к лучшему. Но все равно. Ты же понимаешь: пластинок в одном экземпляре не бывает. Достанешь себе еще. Но дело даже не в этом. Я ведь ее у тебя не забираю насовсем, а только на время. Послушаю и назад верну, – хохотнул Чайник. – Заметь: за прослушивание я плачу деньги. И немалые!
– Интересно, сколько?
– Тысячу.
– Тысячу чего?
– Баксов, разумеется.
– Мало.
– А сколько ты хочешь?
– Три.
– Ну, братан, ты загнул. Может, полтора куска хватит?
– Только три.
– Ладно. Хрен с тобой. Три так три, – неожиданно согласился Чайник.
– Погоди. А если она того?.. Как сказать… Ну, не сработает?
– Ты мне вернешь деньги.
– Деньги?! С какой стати?! Тем более что ты диск распечатаешь.
– Пускай распечатаю… И что из того? Разве он испортится?
– Нет, погоди. А откуда я узнаю, что он подействовал?
– Не беспокойся, узнаешь, – безапелляционно заявил Чайник. – Деньги получишь после. Так сказать: по факту. – И на физиономии его появилась столь зловещая гримаса, что Игорь внезапно похолодел. – Пластинку тебе привезут.
Когда Чайник ушел, Игорь некоторое время размышлял о произошедшем. С одной стороны, ему было жаль расставаться с пластинкой, с другой – он испытал сильное облегчение, отдав ее Чайнику. Избавился, слава богу! Пускай этот бандит проверяет: действует ли она или нет. И дело даже не в деньгах. С тех пор как он впервые взял в руки «Черный винил», его не оставляло смутное, но постоянное беспокойство. Неизвестно, из чего оно проистекало, однако он его постоянно ощущал.
В комнату вошла жена.
– Не знала, что этот шкаф тоже интересуется роком, – заметила она.
– Он другим интересуется, – отозвался Игорь.
– А пластинку зачем тогда взял?
– Пластинки тоже разные бывают, – сообщил Игорь.
– Ах, так эта – та самая, которую ты мне показывал. Которая якобы убивает. Тогда понятно…
– Чего тебе понятно?
– Зачем она ему. А сам ты, надеюсь, ее не слушал? Чего я спрашиваю… Конечно, не слушал. Ведь ты жив. Ты ему ее как… Отдал или продал?
– Сдал в аренду, – отозвался Игорь.
– Ну, ты хитер!
Дня через два явился Петрович. Вид этого человека всегда вызывал в Игоре двойственные чувства. С одной стороны, Петрович, по сути, был единственным человеком, с мнением которого Игорь считался. Во всяком случае, слышал и знал он, несомненно, больше, чем сам Игорь, да, пожалуй, кто-либо еще. Его знания можно было сопоставить с составителями и редакторами музыкальных энциклопедий. Во всяком случае, Игорь никогда не слышал о тех, кто бы так разбирался в рок-музыке пятидесятых, шестидесятых-семидесятых годов. Тут Петровичу поистине не имелось равных. Казалось, не было такой группы или исполнителя, которых бы он не слышал. Даже о третьестепенных, которые выпустили максимум один-два альбома, он имел представление. Что у Петровича ни спросишь, на все у него готов ответ. Было ему лет шестьдесят, и когда Игорь только-только приобщался к музыке, Петрович считался величайшим авторитетом. Но не спекулянтом-фарцовщиком, хотя он, конечно, продавал и покупал, а чуть ли не музыкальным всезнайкой, чей авторитет непререкаем. И в то же время было в этом человеке нечто неприятное Игорю. Он даже не смог бы четко сформулировать: что именно. Возможно, нечто бабье, делавшее его похожим на старого педераста. Поговаривали: Петрович раньше интересовался мальчиками, но конкретной информации на этот счет не имелось. Во всяком случае, он никогда не был женат, жил вместе с очень старой матерью и никого отродясь к себе на порог не пускал. Зато Петрович любил ходить в гости. Придет и часами сидит где-нибудь в уголке, стараясь оставаться незаметным, поговорит, если его о чем-то спросят, но чаще просто слушает музыку. И выражение лица при этом у него отстраненно благоговейное, словно он находится в храме. Пил Петрович умеренно; впрочем, никогда не отказывался, но опьянение обычно никак не отражалось на его поведении. В былые времена его, чисто из спортивного интереса, несколько раз напаивали «до упора». Но и тогда поведение Петровича не менялось. Он просто засыпал там, где сидел, как тогда выражались: «вырубался». Однако этот человек не шлялся по гостям просто так. Он почти всегда приносил с собой что-нибудь интересненькое, во всяком случае, для хозяина. Вкусы своих многочисленных знакомых он знал прекрасно. Вот и на этот раз, явившись к Игорю, он достал из пакета компакт-диск и тут же поставил его на проигрыватель.
