— Ты разговариваешь с королем Джей-Си! Ну, и кого ты привез в своей тачке?
— Забавно, что тебе пришло в голову спросить. — Гус оглянулся, коротко кивнул, и водительская дверца распахнулась.
Вместо шофера в фуражке из машины вылез огромного роста мужчина в куртке с капюшоном. Его лицо полностью скрывалось в тени. Опустив голову, мужчина обогнул машину, встал возле правого переднего колеса и замер в ожидании.
— Значит, ты угнал машину из аэропорта и еще водилу прихватил, — сказал Крим. — Крутой, как я погляжу.
— Добрые старые времена закончились, Крим, — сказал Гус. — Я это понял, парень. Всему, бля, пришел конец. Борьба за территорию? Квартал за кварталом? Это говно устарело на две тысячи лет. Сейчас оно ничего не значит. Единственная борьба за территорию, которая имеет смысл, — это все или ничего. Мы или они.
— Они — это кто?
— Ты наверняка знаешь: кое-что происходит. И не только на большом острове за рекой.
— Большой остров? Это твоя проблема.
— Посмотри вокруг, Крим. Посмотри на парк. Где твои наркоши? Где обдуренные шлюхи? Где вообще все? Здесь как в мертвецкой. Потому что первым делом они забирают ночной народ.
Крим опять оскалился. Ему не нравилось, что Гус режет по живому.
— Я знаю, что дела сейчас не очень.
— Братан, скоро дел не останется вообще. Сейчас на улицах новая крутая наркота. Можешь проверить. Она называется, бля, кровь человеческая. И идет она бесплатно, если кто распробовал.
— Ясно, — сказал Ройял. — Ты из этих, кто съехал на вампирах. Локо.[11]
— Если хочешь, да. Они забрали мою мадре и моего брата. Помните Криспина?
Крим знал Криспина. Это был брат Гуса. Наркоша.
— Помню, — сказал он.
— Ну вот, больше вы его в этом парке не увидите. Но я не держу зла, Крим. Нет, больше не держу. Начались новые времена. Я должен отбросить все личное. Потому как сейчас я собираю лучшую на свете бригаду охуенных головорезов, каких только могу сыскать.
— Если ты приехал, чтобы предложить какой-нибудь сраный план по взятию банка, или какое другое говно, не важно какое, лишь бы погреть ручонки на этой каше, имей в виду, все это уже…
— Мародерство — забава любителей. Поденщина. Я предлагаю реальную работу за реальные деньги, при реальной поддержке. Давай зови своих ребят, пусть они тоже послушают.
— Каких еще ребят?
— Ох, Крим. Да тех, которым приказано убрать меня сегодня. Давай их сюда.
Крим несколько секунд смотрел на Гуса пустыми, ничего не выражающими глазами, затем свистнул. Крим был первостатейный свистун. Серебряные коронки на зубах придавали звуку особую пронзительность.
Из-за деревьев, держа руки в карманах, вышли три «сапфира». Гус выставил свои руки ладонями вперед, чтобы все видели — в них ничего нет.
— Ладно, — сказал Крим. — Говори, мекс, только быстро.
— Я буду говорить медленно, — отозвался Гус. — А ты хорошо слушай и мотай на ус.
И он выложил им все. Все, что знал о борьбе за территорию между Древними и отколовшимся Владыкой.
— Ты обкурился, — сказал Крим.
Но Гус увидел огонек в его глазах. Увидел, что фитиль возбуждения уже запалился.
— Вот что я тебе предлагаю. Деньги. Больше денег, чем ты сможешь настрогать на наркоте за всю свою жизнь. Возможность убивать и калечить сколько душе угодно, и никакой тюряги тебе за это не будет. Я предлагаю тебе шанс — такой выпадает лишь раз в жизни — надрать безразмерное количество жоп во всех пяти районах города. И если мы сделаем свою работу хорошо — все будем в шоколаде до конца дней.
— А если мы не сделаем свою работу хорошо?
— Тогда, насколько я понимаю, смысла в таком говне, как деньги, вообще не останется. Но, по крайней мере, ты, бля, славно надрочишься напоследок, потому как, хочешь не хочешь, но здесь все накроется таким медным тазом, что мало не покажется, если ты, конечно, понимаешь, о чем я.
— Блядь, твоими бы устами да пивко сосать, — сказал Крим. — Для начала я хотел бы посмотреть на зелень.
Гус подавил в себе смешок.
— Я тебе скажу, что я собираюсь сделать, Крим. Я собираюсь показать тебе не один, а целых три цвета. Серебряный, зеленый и белый.
Он поднял руку и подал сигнал водителю в капюшоне. Тот подошел к багажнику, открыл его и вытащил две сумки. Затем пронес их сквозь пролом в ограждении к месту «стрелки» и поставил на землю.
Одна сумка была спортивного типа, большая и черная, вторая — средних размеров саквояж с двумя деревянными ручками.
— Что это за гигантский кореш у тебя? — спросил Крим.
Водитель и впрямь отличался огромным ростом. На нем были тяжелые ботинки «Док Мартенс», синие джинсы и большая куртка с низко надвинутым капюшоном. Крим по-прежнему не мог рассмотреть лицо водителя, но с близкого расстояния стало заметно, что в этом парне вообще все неправильно.
— Они называют его господин Квинлан, — сказал Гус.
С дальнего конца парка донесся визг — визжал мужчина, что на слух было еще ужаснее, чем если бы визжала женщина. Все, кроме Гуса и господина Квинлана, повернулись в сторону звука.
— Надо поторопиться, — сказал Гус. — Сначала серебро.
Он встал на колени и расстегнул молнию спортивной сумки. Чтобы понять, что там внутри, света явно не хватало. Гус вытащил длинное ружье и почувствовал, как «сапфиры» потянулись за своими пушками. Гус щелкнул выключателем лампы, укрепленной на стволе, полагая, что это обычная лампочка накаливания, однако лампа оказалась ультрафиолетовой. Ну конечно же.
В чернильно-фиолетовом свете лампы он показал «сапфирам» остальное оружие. Арбалет с магазином стрел, оснащенных разрывными серебряными наконечниками. Плоское серебряное лезвие, напоминающее веер, с кривой деревянной рукояткой. Меч, больше похожий на широченный ятаган, только изогнутый даже больше положенного; рукоятка его была обтянута грубой, шероховатой кожей.
— Крим, ты же любишь серебро, правильно? — спросил Гус.
Экзотическое оружие разожгло любопытство Крима, но этот водитель, Квинлан, по-прежнему вызывал у него сильные подозрения.
— Ладно. А что там насчет зелени?
Квинлан раскрыл ручки кожаного саквояжа. Он был набит пачками наличных — защитные нити отчетливо светились в индиговых лучах ультрафиолетовой лампы Гуса.
Крим полез было в саквояж, но вдруг замер. Ему в глаза бросились руки Квинлана, сжимавшие деревянные ручки. Кожа совершенно гладкая, большинство пальцев начисто лишены ногтей. Но самая блядская загвоздка заключалась в средних пальцах. Они были вдвое длиннее остальных и к тому же сильно изогнутые — настолько сильно, что кончик пальца огибал ладонь и упирался в запястье.
