– Тебе ведь нужна сменная одежда, – продолжила Менестрес. – Я съезжу к тебе домой и привезу. Скажи, что именно.
Не прошло и получаса, как королева вновь оставила их вдвоем, удалившись выполнять обещанное. А Шерри тотчас заявила, что ей просто необходимо умыться и принять ванну, иначе она превратиться в скунса. На что Мюриэль ответил, что только в его сопровождении. Возражений особых не последовало, и Магистр Города стал многозначительно расстегивать пуговицы рубашки.
Конечно, за время их знакомства они далеко не в первый раз принимали совместные водные процедуры. Но на этот раз все было как-то скованно… Мюриэль обращался с ней, как с дорогой хрустальной вазой, его прикосновения были едва ли не боязливыми.
Сначала Шерри не предавала этому значения, но потом заметила и сказала:
– Не стоит купать меня, как грудного ребенка. Я вовсе не собираюсь топиться.
– Я уже столько веков не купал грудных детей, что, наверное, забыл как это делается, – сделал попытку отшутиться Мюриэль. Но прозвучала она как-то натянуто.
– Да что с тобой? – не сдержалась Шерри.
– Ничего. Я просто беспокоюсь за тебя. Давай, помогу вытереться.
Таким образом разговор замяли, но осадок остался. И подозрения не спешили развеиваться, а, наоборот, сгущались.
На следующий день Менестрес разрешила Шерри вставать, и начала потихоньку помогать вспоминать, как владеть силой. Воспоминания давались легко. Коса охотно отзывалась на зов. Призывая ее в свои руки, Шерри заметила, как на нее смотрит Мюриэль: он украдкой бросал взгляды, полные задумчивой тоски и тревоги. Тяжело стало на сердце у Шерри. Смутные опасения обрели форму.
Она изначально опасалась, что произошедшие с ней изменения могут оттолкнуть Мюриэля. Еще бы, сила Смерти! Пока Шерри даже нравилось, но порой она ощущала себя чудовищем. Неужели и Мюриэль считает так же? Что она – сосредоточение ужаса, ибо является вместилищем самого сильного страха любого – окончательной и бесповоротной смерти.
Совсем измучив себя догадками, Шерри решила поговорить с Мюриэлем. Уж лучше сразу узнать горькую правду, чем наблюдать, как между ними воздвигается стена непонимания, становящаяся все крепче и неприступнее.
Разговор случился на четвертую ночь пребывания Шерри в доме Менестрес. Они как раз остались вдвоем, так как время позднее и пора бы отходить ко сну. Но Шерри не торопилась. Затворив дверь и прислонившись к ней спиной, она тихо, не поднимая головы, сказала:
– Мюриэль, нам нужно поговорить.
– Да? Я тебя слушаю, – вампир взял девушку за руку и усадил на кровать, так как в спальне больше сидеть было не на чем, разве что кресла из гостиной принести.
– Я… я понимаю, что сильно изменилась. И очень внезапно. Я увидела, как удивлен ты был. Моя сила дышит смертью и может быть… отталкивающей. И ты…
– Что я? – Мюриэль осторожно тронул ее за подбородок.
– И ты тоже считаешь это отталкивающим, – выдохнула Шерри, едва сдержавшись, чтобы не закрыть лицо руками. – Поэтому и отдаляешься от меня.
– Шерри! Милая моя! Вовсе нет!
– Как же? Я же вижу, как ты смотришь на меня… и…
– Глупышка. Я просто сильно беспокоюсь за тебя. Вся эта сила, которая разом легла на твои плечи… А если ноша окажется непосильной? Мне страшно представить, что тогда будет, ибо больше всего я боюсь потерять тебя, Шерри. Поэтому и относился к тебе с удвоенной заботой.
– Правда? – девушка едва ли не с облегчением прижалась к его груди.
– Ты же сама знаешь, что да. Ты можешь чувствовать ложь, как и я.
– Но я часто об этом забываю, – виновато улыбнулась девушка.
– Это ничего, ерунда. Научишься.
Шерри довольно вздохнула, и все же спросила напоследок:
– Ты правда не считаешь мою силу отталкивающей?
– Конечно нет. Скажем так, некромантия волновала меня больше. Зомби выглядят гораздо менее аппетитно, – вампир показал язык.
– Хорошо, не буду тебя заставлять их есть, – усмехнулась Шерри.
Так мир был восстановлен. Но если Шерри рассталась со своими тревогами, то Мюриэль отнюдь нет. Он все еще не решался признаться любимой в своей главной тайне, да и Уриэль его беспокоил. Точнее, Мюриэлю не терпелось придушить этого мерзавца. Да, пока Шерри находится в замке Шемро, рядом с Менестрес, ей ничего не грозит, но это ведь не может продолжаться вечно. И дела тоже накапливались… не стоит забывать об обязанностях Магистра Города.
Из-за этого на следующий день Мюриэль вынужден был оставить Шерри на попечение королевы, а сам поехать в клуб. Но он клятвенно пообещал, что вернется к следующему утру.
Дел и правда накопилось сверх меры. "Да… Вы думали в сказку попали? Нет, вы в жизнь вляпались", – усмехнулся про себя Мюриэль, берясь за работу. И все же, по скромным прикидкам, он должен был уложиться до рассвета.
Так и получилось. Мюриэль уже засобирался назад, но тут ему принесли письмо. Девственно-чистый конверт без намека на подпись, запечатан печатью в виде сфинкса. Мюриэль отлично знал этот знак, поэтому поспешно вскрыл конверт. Всего пара строчек вычурным почерком:
"Нас так некстати прервали, мой птенчик. Но я слишком долго ждал, чтобы так легко отступиться. Есть вещи, которых не прощают. Я жажду с тобой встретиться сегодня же, на рассвете, на пустоши за старым собором Святого Доминика. Уриэль."
Жгучий гнев вспыхнул в Мюриэле. Он разве что громы и молнии не метал. Отказаться и в мыслях не было. Уж слишком сильно он сам жаждал поквитаться. Поэтому Мюриэль вылетел из клуба на крыльях возмездия, впрочем, не забыв прихватить машину. Правда ее пришлось оставить перед собором. На пустошь пробраться на ней не представлялось возможным – густые заросли некогда бывшие парком, да и сам собор в ужасном состоянии. Похоже, городские власти решили не тратить деньги на снос, а дождаться, когда он сам развалиться.
Уриэль восседал на обломке колонны, словно изображал статую святого, но это ему не слишком шло. Одна злобная усмешка чего стоила! Она стала еще шире, когда вампир увидел Мюриэля. С губ Уриэля сорвалось:
– Наконец-то птенец снизошел до своего создателя! Я уж думал, этому не суждено случиться.
– Вызов брошен и принят, Уриэль, – напомнил Мюриэль.
– Забавно. Неужели ты полагаешь, что можешь одержать верх над тем, кто создал тебя? – голос вампира походил на раскаты грома, но Мюриэль не слишком впечатлился.
– Вот это мы и проверим, – фыркнул Магистр Города. – Я не прощу того, что ты сделал!
– Какие мы гордые! – усмехнулся Уриэль. – Или это облик так на тебя влияет?
