– Послушай, Ситникова, – Шурик подпер ладонью щеку, – может, я тебе, конечно, открою Америку, но рано или поздно за все свои ошибки приходится платить. Ты поняла меня?
– Поняла. До свидания, Александр Николаевич, – Даша закрыла дверь. Она не считала Настин поступок столь ужасным, чтоб он повлиял на ее пребывание в вузе – она ж занималась этим не на лекции; но спорить не имело смысла.
Чтоб догадаться, куда могла пойти девушка после «сцены с валянием в ногах», не требовалось обладать дедуктивными способностями Шерлока Холмса. Даша распахнула дверь туалета и увидела Настю, одиноко сидевшую на подоконнике. Отвернувшись к окну, она судорожно затягивалась сигаретой, и плечи ее при этом вздрагивали.
– Насть… – Даша остановилась, не зная, что сказать. В принципе, если б существовала такая возможность, она б с радостью отдала подруге один балл от своей пятерки, но это ведь лишь красивые мысли, от которых никому не легче.
– Чего? – Настя повернула голову, и Даша увидела на ее лице реальные слезинки. С одной стороны, это было объяснимо …да если б меня собирались отчислить, я б, наверное, рыдала на весь корпус и билась головой о стенку!.. – подумала Даша, которой мать успела вдолбить, что девушка без высшего образования не имеет перспектив ни на работе, ни в замужестве, ни вообще в жизни; но Настя-то умудрялась изображать из себя такую похренистку, что видеть ее в слезах?..
– Настька, милая, – Даша обняла подругу, – может, они еще разрешат тебе пересдать…
– Кто разрешит? – Настя шмыгнула носом, – Шурик уже сказал, типа, до свидания, девушка. Ты что, говорит, не знаешь, что Андреевич друг Фролова? Вот и пожинай плоды своего поведения, – она бросила «бычок» прямо на пол, – за все, говорит, надо платить… а я не хочу! Я хочу жить так, как мне нравится!.. Блин, почему вы все попали к банкиру, а к этому уроду?.. – ответа не знал никто, и Настя прекрасно понимала это, – всех ненавижу! – она сжала кулачки.
– Насть, ну, ты что?.. – Даша отпрянула, – и меня тоже?..
– Тебя, нет, – Настя усмехнулась, – ты хоть пришла пожалеть меня, а остальным – по фигу! «Настя – клевая… Настя без комплексов…» А хреново Насте, так все, суки, сдернули!..
– Да нет! – Даша растерялась, потому что максимум известных ей страстей бушевал в «Доме-2», где не доходило до определения «ненавижу», – все ждут внизу, идем, – Даша потянула ее за руку, но Настя, вырвавшись, уставилась в окно.
– На фиг, я пойду с вами? У вас праздник, а я чего?
– Слушай, а, правда, что ты собираешься теперь делать?
Ответ напрашивался сам собой, ведь миллионы людей нормально живут без всякого образования, но Даша спросила, потому что с трудом представляла моментальный переход от беззаботной студенческой жизни к кабале, именуемой «работа», где нельзя, ни проспать, ни прогулять, и наказывают тебя реальным рублем, а не абстрактной двойкой.
– Приду домой, позвоню Янке, – Настя вытерла слезы, – она звала меня на каникулы, так скажу, что еду насовсем, и в гробу я видела этот долбаный город, эту долбаную академию, всех этих долбаных друзей!..
(Янка была Настиной старшей сестрой. Разница составляла всего два года, но Яна являлась совершенно самостоятельным человеком – сразу после школы она махнула в Москву, нашла работу, сняла квартиру и даже помогала Насте оплачивать учебу).
Даша молчала, понимая, что утешать подругу бесполезно – любые слова в данной ситуации выглядели бы издевкой, а ничего другого предложить она не могла.
– Ты иди, – Настя, похоже, почувствовала ее состояние и улыбнулась, – фигня, прорвемся.
По странной ассоциации Даша подумала, как ужасно, сидеть у постели умирающего, когда знаешь, что ничем не поможешь, и поэтому жутко хочется уйти, но совесть не позволяет. Теперь ее, вроде, отпускали, и сразу стало легче, поэтому совесть, зевнув, прикрыла глаза.
– Ты обязательно позвони, как определишься, – приступила Даша к процедуре прощания, но Настя оборвала все сантименты.
– Да иди ты! А то я сама тебя пошлю!
– Не надо, Иван-Царевич, я тебе пригожусь, – Даша обезоруживающе улыбнулась, – ладно, Насть, правда, пошла я, а то народ ждет. Созвонимся.
– Созвонимся, – достав новую сигарету, Настя отвернулась.
Пользуясь моментом, Даша выскользнула из туалета. В первые мгновения на душе было очень тоскливо, ведь без Настиных «фокусов» жизнь не только в группе, но и на курсе станет гораздо скучнее – да и, вообще, как без Настьки-то! Но пока она спускалась вниз, это настроение незаметно рассеялось, потому что очень не хотелось портить себе праздник. …Все у нее получится, – решила Даша, – уедет к своей Янке, устроится круче всех нас. Настька, она девка такая – если заведется, по костям пройдет, и никто ее не остановит…
В вестибюле уже никого не было, и поспешно одевшись, Даша выскочила на крыльцо как раз в тот момент, когда Вика подбросила тетрадь с конспектами, и листы закружились, планируя под ноги прохожим.
– Дура, ты чего? – Аня кинулась ловить утратившие актуальность знания, – Настьке отдай!..
– Не нужны они ей, – подойдя, Даша трагически вздохнула, – Шурик сказал, что отчисляют ее, и с ней я сейчас говорила…
– …да ей все трактором, – засмеялся Владик, – свалит в Москву, к сеструхе – будут вместе на Ленинградке стоять.
– Она что у нее, проститутка? – искренне удивилась Даша.
– А ты не знала? Настька сама как-то сболтнула; просила, правда, никому особо не рассказывать, но теперь-то уж что…
– Чего вы, Настька, да Настька?.. Ей мы все равно не поможем – пошли лучше бухать! – Ваня попытался вернуть атмосферу праздника.
– А пойдем! – послышалось сзади, и Даша резко обернулась, потому что кто-то положил ей на плечо руку. Она даже не заметила, откуда появился Ромка, и застигнутая врасплох, чуть с ходу не обняла его.
– А деньги-то есть? – остудил Ванин энтузиазм Павлик, – а то у меня полный кризис – осталось только на пиво с чипсами.
– Так уж и быть, я тебя спонсирую, – подмигнула Вика.
– Это как в анекдоте, – Ромка обнял Дашу, – старый шотландец спрашивает сына после свидания – Ну, как, сынок? Сколько денег потратил на свою подружку? Пять шиллингов – гордо отвечает сын. Молодец, – хвалит отец, – это не много. Да я б потратил больше, – поясняет сын, – но у нее больше не было.
Анекдот был старым, тем не менее, все засмеялись, а Павлик покраснел. …А у меня… – Даше не требовалось особо напрягать память, потому что деньги, которые ей выдавала мать каждую неделю, остались дома, а с собой она взяла лишь полтинник – на транспорт, – дура, блин! Могла б сообразить, что последний экзамен пойдем отмечать, но утром разве до того было – утром я думала, сдам или не сдам…
