– Тот, кто это сделал, ненавидел Бобби, – предположил Фрэнк.
– Ты больше не считаешь, что он сделал это сам?
– С какой стати? Это лишено всякого смысла. Господи, у меня прямо волосы становятся дыбом.
– Да, странно.
Тони чувствовал холодок под ложечкой. Сердце грозило вот-вот выпрыгнуть из груди. Они затаили дыхание, словно прислушиваясь к шагам призрака. Наконец Фрэнк убрал револьвер и вытер лицо носовым платком. Тони спрятал револьвер в кобуру.
– Фрэнк, мы не можем просто так уйти. Должно же быть какое-то объяснение всему этому.
– Согласен. Давай позвоним, чтобы прислали кого-нибудь с ордером на обыск. Прочешем все основательно.
– Ящик за ящиком.
– И что, ты думаешь, мы можем найти?
– Бог его знает.
– Я видел на кухне телефон. – Фрэнк пересек гостиную и ступил на порог кухни. И вдруг ахнул: – О господи!
– Что случилось?
Что-то громко щелкнуло. Фрэнк вскрикнул и пошатнулся. Тони понял, что это выстрел.
Но ведь в кухне никого не было!
Тони ринулся туда, на ходу доставая пистолет. У него было такое чувство, будто все происходит в замедленной съемке.
Раздался второй выстрел. На этот раз пуля угодила Фрэнку в плечо и сбила его с ног. Он повалился в месиво из вишневого сока, спагетти, стекла и корнфлексов.
Теперь, когда он перестал загораживать проход, Тони увидел Бобби Вальдеса. Тот, совершенно голый, выглядывал из шкафчика под раковиной. Они с Фрэнком не стали проверять этот шкафчик, посчитав слишком маленьким, чтобы в нем мог поместиться человек. В руке Вальдес держал пистолет тридцать второго калибра. У Бобби был совершенно больной вид: бледное как смерть лицо, бескровные губы, темные круги под глазами.
Он выстрелил в третий раз. Пуля попала в притолоку, разбив при этом дверное стекло. Несколько осколков зацепили Тони щеку. Он отступил и спрятался за дверью.
Только сейчас он понял, что именно не давало ему покоя. Бобби Вальдес торговал ЛСД, и им бы следовало догадаться, что он, по примеру некоторых толкачей, сам пользуется своим товаром. Сильнейший транквилизатор, ЛСД обычно применяют, когда нужно усыпить больное животное: лошадь или быка. Если же его принимает человек, реакция варьируется от полного транса до жутких галлюцинаций и приступов неукротимой ярости. Как сказал Юджин Таккер, ЛСД – мощный яд, разъедающий клетки головного мозга. Накачавшись наркотиком, Бобби устроил погром в своей квартире – очевидно, страх перед воображаемыми крокодилами загнал его в шкафчик под раковиной. Кто бы мог подумать, что они найдут здесь взбесившегося зверя?
Фрэнк ранен. Возможно, даже смертельно. Тони лихорадочно размышлял, как перехватить инициативу.
Из кухни послышался истошный вой:
– Уй, сколько крокодилов! А-а-а!..
Неожиданно Бобби выскочил из кухни. При этом он неистово палил в пол, в воображаемых хищников.
Тони скрючился за стулом, понимая, что, если он высунется, Бобби убьет его раньше, чем он успеет прицелиться.
Бобби продолжал расстреливать крокодилов. Сколько же у него патронов? Восемь? Может, десяток? Уже прозвучало девять выстрелов. Остался один.
– Кокодрилос!
Грянул десятый выстрел. Тони поднялся из-за стула. До Бобби было меньше десяти футов. Тони обеими руками сжимал пистолет, целясь в безволосый торс бандита.
– О’кей, Бобби, – приговаривал он. – Успокойся. Все кончено.
Тот казался безмерно удивленным. Должно быть, в наркотическом опьянении он и не заметил Тони в проеме двери, когда стрелял в него минуту назад.
– Крокодилы, – на этот раз по-английски произнес он.
– Их здесь нет.
– Громадные.
– Нет никаких крокодилов.
Вальдес взвизгнул и схватился за пистолет, но обойма была пуста.
– Бобби, – твердо произнес Тони. – Я приказываю тебе лечь на пол.
– Они меня схватят. – Бобби весь дрожал. – Сожрут меня.
– Слушай, Бобби. Слушай внимательно. Здесь нет никаких зверей. Тебе только кажется.
– Они вылезли из унитаза. И из ванны. И из раковины. Такие громадные! Хотели откусить мне хрен. – Страх снова сменился яростью. – Не дам! Не позволю откусить мой хрен! Всех перебью!
– Они уползли, – словно малое дитя, уговаривал его Тони.
– Ты врешь!
– Я говорю правду.
– Поганый коп!
Бобби бросился к Тони. Тот отступил. Он знал, что наркотическое возбуждение придает нечеловеческую силу.
– Стой, черт тебя побери!
Бобби был уже совсем близко. Даже безоружный, он был сейчас смертельно опасен. Секунда – и он разорвет его на части!
Тони всадил в него пулю. Бобби рухнул на пол, истекая кровью.
Весь дрожа, Тони убрал пистолет обратно в кобуру и, с трудом добравшись до телефона в гостиной, попросил оператора:
– «Скорую помощь», потом полицию.
– Да, сэр.
Он продиктовал адрес и поплелся на кухню. Фрэнк по-прежнему лежал на полу. Тони опустился рядом на колени. Фрэнк открыл глаза.
– Ты ранен, Тони?
– Нет.
– Застрелил его?
– Да.
– Насмерть?
– Да.
– Хорошо.
У Фрэнка был жуткий вид. Молочно-белое лицо с грязными разводами от пота. Белки глаз пожелтели, а правый глаз весь налился кровью. Губы приобрели синюшный оттенок. Правое плечо и рукав пропитались кровью. Левой рукой он зажимал рану в области живота.
– Тебе очень больно?
– Сначала – да. Но потом полегчало.
– Я вызвал «Скорую».
Где-то далеко на улице завыла сирена. Рановато для «Скорой», подумал Тони. Наверное, кто-то из соседей, заслышав выстрелы, позвонил в полицию.
– Пойду встречу.
– Не уходи, Тони. Не бросай меня.
– Хорошо.
Оба тряслись, как в лихорадке.
– Боюсь оставаться один, – сказал Фрэнк.
– Я с тобой.
– Я пытался сесть – и не смог.
– Лежи спокойно.
– Может, меня парализовало?
– Это шок. Ты потерял много крови. Слабость в таких случаях – обычное дело.
Фрэнк застонал.
– Держись, друг, – шепнул Тони. – Все будет в порядке.
– Ты поедешь со мной в больницу?
– Не знаю, разрешат ли.
– Добейся.
– Конечно. Конечно же, я поеду – даже если придется пригрозить им пистолетом.
Фрэнк слабо улыбнулся, но новый приступ боли согнал с его лица улыбку.
– Тони…
– Что, Фрэнк?
– Дай мне руку.
Тони протянул руку, и Фрэнк с неожиданной силой вцепился в нее.
– Знаешь что, Тони?
– Да?
– Сделай, как он сказал.
– Кто что сказал?
– Юджин Таккер. Попробуй совершить прыжок. Делай то, чего больше всего хочется.
– Не беспокойся обо мне. Береги силы.
