За почти два десятка лет после ее исчезновения он научился не думать о ней. И у него это чертовски хорошо получалось.
А теперь вылез Ник и расшевелил старые воспоминания… особенно память о том, как она сбросила одежду и попыталась…
— Очень плохо… — начал было Ник, но его прервал ворвавшийся в комнату смерч в ночной пижамке.
Маленький семилетний Дэнни Гордон влетел на полной скорости из коридора, попытался затормозить перед столом за которым сидели над шахматной доской Билл с Ником, не успел вовремя сманеврировать, наткнулся на стол и чуть не опрокинул его.
— Дэнни! — вскричал Билл, когда в воздухе замелькали фигуры и подпрыгнула доска.
— Простите, отец, — произнес Дэнни со смущенной улыбкой.
Он был маленьким для своих лет, с крепким тельцем, светлыми белокурыми волосами и с идеальной розовощекой внешностью. Настоящий парнишка с рекламы мыла «Кэмпбелл». У него еще были молочные зубы, и когда он улыбался, эти крошечные, ровненькие белоснежные прямоугольнички производили совершенно обезоруживающее впечатление. По крайней мере, на большинство людей. Билл привык к этому, почти приучил себя к этому. Почти.
— Ты что это вытворяешь? — спросил он. — Твое место в спальне. Уже… — он взглянул на часы, — почти полночь! Ну-ка, немедленно отправляйся в постель!
— Но там кругом чудища, отец!
— У Фрэнси нет никаких чудищ.
— Но они есть! В шкафах!
Это была старая тема. Они обсуждали ее раз сто, не меньше. Он поманил Дэнни к себе на колени. Ребенок запрыгнул и прижался к нему. Его тело как будто состояло из одних косточек, без плоти, и почти ничего не весило. Он успокоился на минутку. Билл знал, что ненадолго.
— Привет, Ник, — сказал Дэнни, улыбаясь и помахивая рукой над ералашем на шахматной доске. — Как поживаешь, малыш?
— Хорошо.
— Тут были чудища, когда ты был маленьким, Ник?
За него отвечал Билл. Но не то, что ответил бы Ник.
— Сейчас же прекрати, Дэнни. Ты знаешь, что никаких чудищ не бывает. Мы снова и снова заглядываем во все шкафы. Там ничего нет, кроме одежды и пыли.
— Но чудища вылезают после того, как вы закроете двери!
— Нет, не вылезают. И тем более не вылезут сегодня. Сегодня здесь остается на ночь отец Каллен. — Билл знал, что подавляющее большинство воспитанников Фрэнси испытывает благоговейный страх перед суровым с виду старым священником, не склонным ко всякой ерунде. — Известно ли тебе хоть одно чудище — а никаких чудищ не существует, — но если б они существовали, нашел бы ты хоть одно, которое посмело бы высунуть нос, когда в доме дежурит отец Каллен?
И без того большие голубые глаза Дэнни вытаращились еще больше.
— Нет! Он сразу отправит его прямо туда, откуда оно явилось!
— Правильно. Поэтому возвращайся в спальню и ложись в постель. Немедленно!
— Ладно. — Дэнни спрыгнул с колен. — Только вы меня проводите.
— Ты пойдешь туда сам.
— Ага, только там темно и… — Дэнни задрал голову и посмотрел на него огромными голубыми глазами. — Вы знаете…
Билл не мог сдержать улыбки. Вот вымогатель! Он знал, что реальна лишь крохотная доля страхов Дэнни. Остальное — продукт его гиперактивности. Он нуждался во сне гораздо меньше других детей, и фантазии о чудищах в шкафах не только обеспечивали ему дополнительное внимание, но и давали возможность подольше не ложиться в кровать.
— Хорошо. Обожди пару минут, пока я поговорю здесь с Ником, а потом тебя отведу.
— Ладно.
Билл следил, как Дэнни подхватил две упавшие шахматные фигуры и превратил их в дерущихся собак, сопровождая представление всеми подобающими звуковыми эффектами.
— Не могу понять, почему его до сих пор никто не усыновил, — сказал Ник. — Если б я был женат, сам бы его взял.
— Тебе бы его никто не отдал, — сказал Билл и, увидев озадаченное лицо Ника, сообразил, что это прозвучало резче, чем ему хотелось. — Я хочу сказать, что приемные родители Дэнни должны обладать особыми качествами.
— О, в самом деле?
Казалось, Ник несколько задет, может быть, даже обижен. И он поспешил объяснить:
— Да. Я отказал супружеской паре постарше, которая уже вырастила двоих ребят. А молодые бездетные семьи решительно не годятся.
— Не понимаю.
— Ты часто до этих пор видел Дэнни?
Билл пристально наблюдал за мальчиком, который с жужжанием носился по кабинету с воображаемыми аэропланами. Он по опыту знал, что парень способен за десять минут перевернуть комнату вверх дном, если за ним не присматривать.
— Ну, я бы сказал, раз десять, как минимум.
— И долго общался с ним каждый раз?
Изобразив взрыв, Дэнни столкнул две пешки в воздушном бою и бросил их на пол. Они еще не успели упасть, а он уже подскочил к столу Билла.
— Не знаю. По нескольку минут, наверно.
— И большую часть этого времени он либо вбегал, либо выбегал, либо сидел у меня на колене, да?
Ник медленно кивнул.
— Пожалуй.
Билл откинулся на спинку кресла и указал на Дэнни.
— Смотри.
Буквально за одну минуту — безусловно, не больше чем за две — Дэнни вывалил и исследовал содержимое мусорной корзины, влез с ногами на стул и проинспектировал все лежащее на столе, постучал по пишущей машинке, попытался запустить счетную машину, порисовал в блокноте, вытащил каждый ящик, сшибая все, что попадалось ему под руку, хватая и осматривая каждый предмет, вызвавший его интерес, а как только в глаза ему бросалось что-то другое, швырял этот предмет на пол, потом шлепнулся на колени, заполз под стол и начал играть с вилками электрических проводов.
— Держись подальше от электричества, Дэнни, — предупредил Уилл. — Ты знаешь, это опасно.
Дэнни без единого слова выкатился из-под стола и осмотрелся в поисках чего-нибудь еще. Взгляд его упал на толстый портфель Ника, и он нацелился на него.
Ник успел первым, поднял портфель с пола и положил к себе на колени.
— Извини, Дэнни, — сказал он с улыбкой, бросая быстрый взгляд на Билла. — Он, может, и смахивает на мусорную корзинку, но на самом деле там все разложено в идеальном порядке. Правда.
Дэнни шмыгнул в другом направлении.
— Понял, о чем я говорю? — сказал Билл.
— Вы хотите сказать, он проводит так целый день?
— И большую часть ночи. Без остановки. С рассвета и покуда не рухнет в полном изнеможении.
— И никаких исключений?
— Никогда.
— Ой-ой-ой. А я таким не был?
— У тебя были собственные уникальные проблемы, но твоя сверхактивность протекала исключительно в умственном плане.
— Я устал даже просто глядеть на него.
