точное, коли уж на то пошло.
— Он что, какая-то шишка в Аду? — спросил Кэз.
— Не знаю, — сказал Гарри. — Но уверен, что он именно так и думает. Я просто хочу вернуть Норму и съебаться отсюда.
— Теоретически это хороший план. Но его реализация может оказаться немного сложнее, — сказал Кэз, жестом указывая на дверь, через которую они пришли, вернее, на то место, где она когда-то находилась. Никакой двери там больше не было.
— Уверен, мы найдем выход, — сказал Гарри. Попасть сюда было достаточно просто. Мы должны…
— Отвали, маленький урод! — вскрикнула Лана, прервав мысль Гарри.
Тут же стало понятно почему. Дейл вытирал кровь с ножа, полученного от Кэза. Без предупреждения он вонзил нож в мясо ладони Ланы. Рана была ужасна. Когда Кэз подхватил Лану, чье лицо уже посерело и покрылось холодным потом, он убедил ее поднять руку и держать поднятой, чтобы кровь могла стечь. Кровь стекала по ее руке, пропитывая блузку.
— Какого черта! — выпалила Лана. — Я прибью тебя!
Кэз продолжал удерживать её. Дейл озорно улыбнулся. Гарри, в качестве буфера, встал между ними и воззрился Дейла, снова обхватывая рукоять своего ножа.
— Будь так добр объяснить, что это, блять, было, Дейл? — спросил Гарри.
— Он съехал с катушек! Что еще тебе нужно знать? сказала Лана.
— Ужасно сожалею. Правда. Это просто необходимо было сделать. Сны сказали мне. Я распознал момент и был поглощен им.
— Гарольд, думаю, твой друг правда может быть не в себе, — сказал Кэз.
— Меня сейчас стошнит, — сказала Лана.
— Нет, ничего подобного, — сказал ей Кэз. — Не смотри на руку. Смотри на меня. Он стряхнул с себя потрепанную кожаную жилетку и стянул черную футболку, а затем разорвал ее на полосы шириной с бинт. — Я уберу все это с глаз долой через несколько секунд, — пообещал он Лане. — Ты будешь в порядке.
— Полный отстой. Я же пользуюсь этой рукой для… э-э… ну, ты знаешь.
Кэз улыбнулся, делая все возможное, чтобы перевязать рану достаточно туго и остановить поток крови. Тем временем Гарри внимательно наблюдал за Дейлом, изо всех сил пытавшимся извиниться. Но его мольбы остались неуслышанными.
У Гарри не сработало ни единого сигнала тревоги, в то время как он сконцентрировался на тщедушном человечке, но, опять же, он находился в самом центре этого более не легендарного края, где злодеи якобы исполняют решение кармического правосудия, и, как следствие, где его татуировки вели себя неадекватно. Гарри прислушался к старой доброй интуиции и отвел Дейла в сторону от группы.
— Ты на испытательном сроке, — сказал Гарри. — Иди впереди. Еще один трюк, и я позволю Лане сделать с тобой всё что ей заблагорассудится.
— Может прямо сейчас? — сказала Лана.
— Просто подожди, — ответил Дэйл. — И ты увидишь. Сны никогда не ошибаются. Я же нашел тебя, Гарри. Так ведь?
На несколько секунд воцарилась тишина, по крайней мере, среди двуногих обитателей рощи. Однако, среди гниющих фруктов тараканы продолжали свою песню, наполненную клокотанием и свистом.
Наконец, Гарри заговорил, проигнорировав вопрос Дейла.
— Давайте расставим приоритеты. Рискну сказать очевидное, это будет нелегко. Нам нужно как можно быстрее найти Норму, не попасться на глаза могущественному демону, желающему превратить меня в своего раба, а затем убраться из Ада. Я уверен, что по пути нам встретятся гнусные, невообразимые, душераздирающие хрени, но, надеюсь, мы все выберемся живыми.
Его друзья замолчали. Лана прижала нежную плоть раненой руки к груди и фыркнула: — Отличная ободряющая речь, тренер. Теперь мне на много лучше.
Норма просидела, по ее мнению, уже много часов в темноте внутри темноты. Впервые в жизни она абсолютно ничего не видела. Слепота угнетала ее. Она жаждала излечиться от нее, чтобы иметь возможность составить представление о демоне и его человеческом приспешнике, у которого дыхание, как у язвенника. Хотя мир, каким его видели зрячие люди, был для нее закрытой книгой, она видела то, чего не могли видеть они: повсеместное присутствие призраков — их лица, переполненные нуждой и неистраченной страстью — оставлявших за собой следы голода, словно пыльца с цветов, отживших свой век, но отказывающихся увянуть и сгинуть.
До сих пор эти зрительные образы были более чем адекватной компенсацией за те зрелища, в которых ей было отказано. Она нисколько не завидовала зрячим людям, проходившим по улице под ее окнами, пока у нее были призраки. Но здесь призраков не было. Она слышала неразличимое шептание, которое, как она знала, свидетельствовало о их присутствии, но как бы громко она ни взывала к ним, как бы сильно ни желала, чтобы они появились, они не приходили.
— Ты здесь одна, — сказал Сенобит.
Она вздрогнула. Она не слышала, как он подошел. Ей стало не по себе. Обычно она нутром чувствовала, когда что-то — что угодно — находилось поблизости. Но демон двигался тихо. Слишком тихо. И от него воняло. Боже всемогущий, как он вонял! Ее чувствительность к обонятельным нюансам была еще одним даром слепоты, а это существо воняло очень дурно. Это существо определенно вело дела с демонами; в нем по всюду чувствовались их бесчисленные разновидности злобы. Неодолимый запах крови, как будто исходящий от фартука мясника, тоже присутствовал. Наличествовали и запашки, исходящие от всех орудий насилия, висевших у него на поясе.
Но самое сильное амбре было также и самым старым — это был аромат его грехов. Были и другие запахи, некоторые из них она могла определить — ладан, книги, пот — и гораздо, гораздо больше запахов для которых у неё не было имен.
Он почти не разговаривал с ней, разве что напомнил, как будто она и так не знала, что он эксперт в причинении страданий и что, если она сделает что-нибудь, что вызовет у него раздражение, то тут же узнает о его компетентности из первых рук. Только когда ее нервные окончания и рассудок сдадут ("и только тогда", — сказал он), ей будет дарована бесславная смерть.
Поэтому она не шевелилась.
Она оставалась в темноте внутри темноты и изо всех сил старалась пробиться сквозь ужасы к какому-нибудь утешительному воспоминанию: лицо счастливого приведения, которому она указала путь к его родным и близким, или прекрасные, счастливые времена, проведенные в обществе Гарри и бутылки бренди, предаваясь воспоминаниям о совместном безумии. Но по какой-то причине воспоминания не доставляли ей удовольствия. Как будто в животе у нее был камень, который тянул ее вниз, не давая улететь в прошлое.
Поэтому, по правде говоря, она была рада, когда демон наконец-то соизволил вернуться в ее
