Я не знала, что на это сказать, а Никки обнял всех нас крепче.
— Черт, Анита, если бы ты только приняла его в качестве своего Рекса, как приняла Нимир-Раджа, он был бы более управляемым. Я бы не послал его к тебе, если бы думал, что ты будешь колебаться. Он слишком опасен, чтобы болтаться попусту. Тебе нужно или сберечь его или убить, Анита.
— Могу ли я отправить его назад к вам домой?
— Нет, он был Рексом, если ты отправишь его обратно, мой Рекс убьет его. — Я слышала, как ткань скользнула по телефону, когда он сменил положение. — Но, если ты хочешь отправить его сюда, чтобы мы убили его вместо тебя, я могу это устроить.
— Нет.
— Для твоей совести так было бы легче, — сказал он.
— Если ты так думаешь, ты вообще не понимаешь мою совесть, Огги.
— Так много веков прошло с тех пор, как она у меня была, что я не совсем понимаю ее проявления в других.
— Мне не станет легче оттого, что я отправлю его домой на верную смерть.
— Тогда, что ты собираешься делать? — спросил он.
— С убийствами я способна разобраться сама.
— Тогда сделай это, Анита. Сделайте это, прежде чем он разрушит ваш дом.
— Я не хочу его убивать.
— Убей его, трахни его, сделай его своим Рексом, как Мику, сделай его своим животным зова, как Натаниэля, сделай его своим Женихом, как Никки, но ты должна что-то сделать.
Телефон Домино зазвонил снова. Он обернулся, чтобы взять его, но положение его плечей дало мне знать, что новости не улучшились.
— Спасибо за ободряющую речь, Огги.
— Ты должна помочь Жан-Клоду привести его дом в порядок, Анита, как раньше. Ты должна сделать то, что нужно, или Мать всей Тьмы съест нас: и живых, и немертвых.
— Ты говоришь почти в точности то же, что и Вивиана.
Домино произнес:
— Что нам делать? Львы говорят, что они идут к тебе на помощь. Охрана может открыть дверь, или они разобьют ее, но так или иначе они попадут внутрь.
— Сколько их? — спросила я.
— Двадцать пять.
— Черт, у него нет столько солдат, значит, он привел пушечное мясо тоже.
— Если Жан-Клод займется сексом с одной из женщин львов, а ты займешься Рексом, он, возможно, сумеет стать проводником силы, не касаясь Хейвена, — сказал Огги.
— Я позже разберусь с подозрениями насчет того, что ты и Жан-Клод затеяли это все, чтобы он мог трахнуть другую женщину, но сейчас мне нужно решить, что сказать львам.
Огги сказал:
— Я знаю, что сначала следует говорить с тобой.
Я посмотрела на Домино.
— Скажи Хейвену, что нам нужно время, чтобы привести себя в порядок, тогда мы встретимся с ним и некоторыми из его львов.
— Сколько из них вы пустите внутрь? — спросил Домино.
Я оглянулась на Жан-Клода, Ричарда, и Мику у двери. — Жан-Клод, сколько львов можно впустить?
— Как можно меньше.
— Так сколько? Я пытаюсь понять, после какого количества сделке конец, Жан-Клод.
Он посмотрел на меня, склонив голову набок, словно задумавшись, а потом обратился к Домино. — Сколько охранников у нас под рукой?
— Вы имеете в виду, сколько телохранителей? — спросил он.
— Да, это я и имею в виду.
— Двенадцать.
— Как быстро могут подойти другие? Я хотел бы, чтобы их было как минимум два к одному.
— Позвольте мне спросить Клаудию. Она знает ресурсы веркрыс лучше, чем я.
Ашер развернулся у меня на коленях, чтобы взглянуть на Жан-Клода.
— У нас более сотни вергиен, которые могут бороться, и двадцать пять, кому я доверил бы противостоять Хейвену и его людям.
Я произнесла:
— Я думала, ты грозился забрать своих вергиен и поиграть в другом месте.
Он повернул голову, развернув плечи у меня на коленях, так что Натаниэлю пришлось помочь мне удержать его, чтобы он не соскользнул. Ашер взглянул на меня своими бледно-голубыми глазами.
— Мать всей Тьмы преследует всех нас. Я не буду разделять наши силы, но ты знаешь, почему я хотел уйти, Анита. Ты знаешь, что мне было нужно, чтобы остаться, и теперь у меня это есть. — Он улыбнулся.
Я улыбнулась ему, потому что я видела его не только своими глазами, но и через это сияние десятилетий воспоминаний, когда Жан-Клод действительно любил его.
— Тогда, сколько времени потребуется вергиенам, чтобы добраться сюда?
— Полчаса, 45 минут, в зависимости от того, как вы хотите, чтобы они вооружились.
Я посмотрела на Жан-Клода.
— Как они должны вооружиться?
— Можем ли мы убить твоих львов, mа petite?
Я задумалась.
— Я не хочу им зла, но если они пытаются бороться с нами, тогда они больше не мои львы. Они просто опасность для нас.
— Ты потеряешь своего Куки-Монстра, если мы убьем его.
Я улыбнулась тому, что он употребил мое прозвище для Хейвена, но отрицательно покачала головой.
— Мне жаль того, кем он мог бы для меня стать, но он никогда не был моим парнем и едва ли был любовником. Сегодня он или подчинится требованиям, или должен будет уйти. Огги говорит, что если мы отправим его домой, местный Рекс убьет его. Я не позволю кому-то другому делать за меня грязную работу.
Жан-Клод коснулся моей щеки, а затем повернул меня, чтобы я взглянула на него. Я даже не поняла, что смотрела вниз.
— Если так, тогда мы можем закончить этот вечер, прежде чем все плохие маленькие вампиры должны будут оказаться в постели. Ашер протянул руку, лаская бедро Жан-Клода. Он придвинулся к нам ближе, так что Ашер мог скользнуть рукой вверх по задней части его бедра.
Я кивнула.
— Я позвоню ему, если у него телефон с собой. Мы приведем себя в порядок и сделаем это.
Я не хотела убивать Хейвена. Я никого из них не хотела убивать. Но он не мог приводить вооруженных людей в наш дом и требовать, чтобы их пустили внутрь. Мы не могли это так оставить, и он должен был это понимать. Когда я принимала короткий душ, чтобы не идти на встречу покрытой слизью оборотня, я поняла, что Хейвен тоже решил покончить со всем сегодня. Он специально привел сильнейших из своих людей, с тем, чтобы если мы убьем их всех, прайд вернулся к тому, что было до его прихода. Он был бы слаб, но зато открыт для прихода другого Рекса и устройства его таким, каким он хотел бы его видеть.
