Внутри послышалось движение.
— Это я, Сью.
Тишина.
— Открой, Сью, я хочу только поговорить.
Звякнула дверная цепочка, щелкнул замок. В шестидюймовом просвете показалась Сью.
— Нам не о чем говорить, Джерри.
— Да ну? Это твое обдуманное решение?
— Ты выпил?
— Конечно.
Казалось, она сейчас закроет дверь, и Фенн просунул в щель руку.
— Сью, давай просто немного поговорим. Обещаю, что через десять минут я уйду, если ты этого захочешь.
На мгновение она заколебалась, и он приподнял брови в молчаливом «пожалуйста!». Сью скрылась, и Фенн с облегчением открыл дверь. Вслед за Сью он прошел через маленькую прихожую в комнату. Как всегда, там было тщательно прибрано и свет от маленькой лампы отбрасывал уютные тени. Фенн увидел, что Сью в халате.
— Так рано ложишься? — спросил он. — Всею начало одиннадцатого.
— Уже поздно наносить визиты, — ответила она, садясь в кресло.
Фенн понял, что она намеренно избегает дивана. Он собрался пристроиться на подлокотнике, но Сью покачала головой и указала на диван напротив. Пришлось со вздохом подчиниться.
Несколько мгновений они молчали, потом Сью проговорила:
— Ты делаешь себе имя.
Фенн прокашлялся; он терпеть не мог неловких сцен.
— Мне посчастливилось оказаться в нужное время в нужном месте. Это мечта репортера.
— Рада, что ты пожал урожай.
— Мы уже обсуждали это, Сью. Это моя работа.
— Я говорю без всякого сарказма, Джерри. Я действительно рада за тебя. И мне понравилось, как ты описываешь подробности: только факты, без лакировки, без преувеличений. Не как в первой статье.
— В преувеличении не было нужды. Правда сама по себе достаточно эффектна. — Он наклонился, преодолевая желание встать перед ней на колени. — Так в чем же дело, Сью? Почему ты не хочешь видеть меня, говорить со мной? Черт возьми, что я такого сделал?
Она смотрела на свои руки.
— Не знаю, в тебе тут дело или во мне самой. Я вновь обрела веру, Джерри, и у меня не хватает времени ни на что другое.
— Ты хочешь сказать, что католическая вера исключает любовь к кому-либо?
— Конечно нет. Просто я думаю, что ты не тот, кто мне нужен.
— Ужасно. Извини меня за мою греховность, но мы, кажется, неплохо ладили, пока ты не взялась за эти церковные дела.
— Вот именно! Я переменилась. А ты — нет.
— А какого черта мне меняться? Я не какой-нибудь католик!
— Ты стал свидетелем одного из самых поразительных чудес, какие бывали на земле. Почему это ничего не значит для тебя?
— Откуда ты знаешь? Ты не видела меня целую неделю. Сегодня вторник. С воскресенья я мог подать заявку о моем обращении!
— Брось шутить, Джерри. Я читала твои статьи. И вижу, что ничего не изменилось.
— Ты сказала, что они тебе понравились.
— Да, и сказала, что в них излагались только факты. Холодные факты — репортаж постороннего наблюдателя.
— А ты чего ожидала?
— Я ожидала, что тебя тронет увиденное! Я ожидала, что это заденет твою душу!
Фенн удивленно вытаращил глаза и покачал головой.
— Не понимаю.
Ее голос смягчился.
— И дело не только в этом. Ты действительно не понимаешь?
Он промолчал.
— Все остальные присутствовавшие перенесли в тот день глубокое эмоциональное потрясение. Я знаю, я со многими говорила. Они верят, что видели чудесное деяние Бога, чудесные исцеления, что несомненно доказало его существование, и от этого их жизнь приобрела новый смысл. Но ты ничего не почувствовал. Ты не можешь отрицать происшедшее, но это никак на тебя не повлияло. Что в тебе не так, Джерри? Что делает тебя таким… бесчувственным?
— Не сказал бы, что ты права. В последние дни у меня не было возможности добраться до отца Хэгана — он избегает всяких контактов с прессой, — но и он выглядит не слишком счастливым.
— Разве ты не видишь, что бедняга ошеломлен всем этим? Шесть чудесных исцелений! Левитация девочки, видевшей Пресвятую Деву. В его приходе! Понимаешь ли ты хоть чуть-чуть все величие происшедшего? Отец Хэган все еще пребывает в шоке, а собственная сдержанность не позволяет ему выплескивать эмоции. Так что не сравнивай свою реакцию с его, потому что с твоей стороны вообще нет никакой реакции, не считая того, что ты ухватился за возможность сделать себе на этом имя.
— Это не совсем так.
— Знаю. И не упрекаю тебя. Я просто хочу, чтобы было что-то еще, хоть какой-то признак того, что твой цинизм если и не сокрушен, то хотя бы немного поколебался.
Она заплакала, закрыв лицо руками, и Фенн ощутил непонятный прилив вины.
Он подошел к Сью, опустился на колени, нежно взял ее за запястья и отвел ладони от лица. Она посмотрела на него, и в глазах ее виделось глубочайшее страдание.
— Ох, Джерри… — сказала Сью и, вся дрожа, оказалась в его объятиях, уткнулась лицом ему в грудь.
У него сжало горло, в груди застыла тяжесть. Что-то в женском плаче вызывало в нем холод, отчего все внутри немело, — и потому его обвиняли в бесчувствии. Это обвинение часто бывало справедливым, но только в отношении конкретной женщины и конкретной ситуации. Фенн научился отстраняться, чтобы защищать свои чувства от чужих посягательств, пропускать мимо себя оскорбления и отказы; возможно, они забывались, но следы их оставались неизгладимыми. А от Сью и такой защиты не было. Он обнял ее крепче, сам чуть не плача.
— Извини, — вот и все, что он мог сказать… или подумать.
— В этом нет твоей вины, Джерри, — тихо проговорила она. — Ты такой, и с этим ничего не поделаешь. Может быть, я не права, ожидая от тебя чего-то другого.
— Я люблю тебя, Сью.
— Я знаю, а хотелось бы, чтобы не любил.
— Это невозможно.
— А ты пытался?
— Все время. Но без толку. Меня зацепило.
Она легонько отстранилась.
— Джерри, я уже не уверена в своих чувствах к тебе.
Больно. Боже, как больно. Он снова прижал ее к себе.
— Это все из-за того происшествия. Все изменяется слишком быстро, и это сбивает с толку. Только не делай из меня Антихриста, а?
— Верно, я вижу тебя по-другому. О, я знаю твои недостатки…
— Недостатки? Мои?
— Я знала их и старалась не обращать внимания. А теперь мы, кажется, поссорились…
— Но не я с тобой, малышка.
— Тогда почему ты не чувствуешь того же, что я? Почему для тебя это только стартовая площадка твоей карьеры, способ заработать?
На этот раз отстранился Фенн.
— Позволь мне кое-что сказать, — проговорил он. — Да, я воспользовался этой фантастической историей, которая сама свалилась мне в руки. Любой репортер, не зря жующий свой хлеб, поступил бы на моем месте так же. Но есть и другие, кто пользуется Бенфилдскими чудесами в своих интересах. Знаешь, после того как Алисе явилось первое видение и я написал статью, со мной связался человек по фамилии Саутворт. Это член местного совета, владелец бенфилдской гостиницы «Корона» и, насколько я смог узнать, вообще крупный собственник в этой области. Он и некто по фамилии Таккер — еще один бенфилдский жирный кот — хотели нанять меня, чтобы раскрутить ситуацию серией статей, привлечь внимание к этому местечку и возбудить больше интереса, чем ситуация вызывала в тот момент. Конечно, их предложение было выражено более тонко, но в этом и заключалась его сила! Они хотели устроить праздник прямо тогда — Он сел на пятки. — Тебе бы понравилось, как я их отшил.
