– Поедем ко мне домой, – предложил Старыгин. – Это не так уж далеко, времени много не потратим.
На этот раз Агриппина не стала спорить – видимо, ей очень хотелось узнать, что находится в загадочном пакете.
Всю дорогу она то и дело косилась на ношу Старыгина, и на лице ее отражалась интенсивная работа мысли – она гадала, что же такое передал им гардеробщик.
Через четверть часа они уже открывали дверь старыгинской квартиры.
Василий, как обычно, встретил их в дверях.
При виде Агриппины он попятился, фыркнул, чихнул и быстро ретировался на кухню. Эта женщина вызывала у него сложную гамму чувств – от обычного неодобрения до опасливого уважения.
Василий знал, что после того как он вцепился ей в ногу, Агриппина будет начеку и второй атаки никогда не допустит. Никаких других женщин Василий не боялся. Что они могут сделать лично ему? Царапаться, как известно, дамы не умеют. То есть они-то думают, что умеют, но справиться с опытным, уважающим себя котом никогда и пытаться не станут. Да пока она повернется, кот уже колготки раздерет сверху донизу! Или руку от ладони до локтя…
Но с этой женщиной все было гораздо сложнее. Эта за себя постоять сумеет. Ее так просто не одолеешь, может и за уши отодрать, и за хвост дернуть. Конечно, после такого хозяин немедленно выгонит ее из дому, но вытерпеть такое унижение коту будет непросто.
Поэтому Василий решил не нарываться на грубость и на всякий случай держаться от Агриппины подальше.
Дмитрий Алексеевич не бросился следом за котом, чтобы задобрить его чем-нибудь вкусным – у него имелось более срочное дело, да и Агриппина дрожала от нетерпения.
– Ну давайте же скорее посмотрим, что там! – проговорила она, вырывая из рук Старыгина загадочный пакет.
Они прошли в комнату, положили пакет на стол. Дмитрий Алексеевич вооружился ножницами и вдруг в самый последний момент застыл в растерянности.
– А вдруг там внутри взрывное устройство, которое сработает, когда мы его откроем?
– А вдруг сейчас начнется землетрясение? – передразнила его Агриппина. – Открывайте, невозможный вы человек! Стал бы гардеробщик у себя взрывное устройство хранить, сами же говорили, что он прожженный тип, такого не проведешь…
Старыгин разрезал бечевку и развернул оберточную бумагу.
Внутри оказалась картонная коробка размером с толстую книгу. Агриппина оттолкнула замешкавшегося Старыгина и торопливо открыла коробку.
Во всяком случае, взрыва не произошло.
Агриппина удивленно уставилась на содержимое коробки.
В ней лежало блестящее зубчатое колесико, изящная позолоченная коробочка с красивым узором на крышке, золотой крестик и старинный медный циркуль.
– И это все? – разочарованно протянула Агриппина. – А я-то грешным делом думала…
– А вы думали, что там золото и бриллианты, как говорил герой известной комедии? – передразнил ее Старыгин.
– Ну, судя по тому, как тот человек в Таллинне беспокоился об этом номерке, судя по тому, как хитро была обставлена передача пакета, я думала, что там действительно хранится что-то ценное. Обычно в детективных фильмах так передают драгоценности, или секретные документы, или, на худой конец, наркотики…
«Ага! – подумал Старыгин, с интересом посмотрев на Агриппину. – Значит, она все же смотрит детективные фильмы! А с виду – такая сухая и деловая, как будто у нее нет никаких интересов, кроме работы! И на ночь читает только свои медицинские монографии. А не детективы, как все люди…»
Вслух, однако, он сказал совершенно другое:
– Наркотики нас с вами, я надеюсь, не интересуют. Бриллианты – это, конечно, интереснее, но с ними тоже возникли бы проблемы. Но в одном вы несомненно правы: если вокруг этого пакета наворочено столько секретов – значит, в нем должно быть что-то очень ценное. Или очень важное.
– Ну, не знаю, что в этом такого ценного… – Агриппина взяла в руки позолоченную коробочку, повертела ее в руках. – Коробочка симпатичная, конечно, но не думаю, что она такая уж дорогая…
Она открыла крышку. Внутри оказалась душистая красная помада.
– По-моему, это румяна… – Женщина закрыла коробку без интереса, взяла зубчатое колесико. – А это вообще не знаю что такое… какая-то деталь…
В комнате неслышно возник кот Василий, мягким прыжком взлетел на стол, тронул лапой блестящее колесико. Агриппина уронила его, Василий столкнул лапой на пол, спрыгнул и покатил по комнате.
– Колесико от шпоры, – машинально подсказал ей Старыгин, отобрал колесико у Василия и положил его обратно в коробку.
Кот обиделся и принялся точить когти о дверцу антикварного шкафа. В другое время от хозяина, несомненно, ему влетело бы по первое число, но сейчас Дмитрий Алексеевич только машинально пробормотал: «Василий, немедленно прекрати!» – и даже не оглянулся.
Вдруг его брови полезли на лоб:
– Как же я сразу не догадался?!
– Не догадались о чем? – переспросила Агриппина, на всякий случай немного отодвинувшись. – Что, вас опять посетила очередная гениальная идея?
Не обращая внимания на ее саркастическую интонацию, Старыгин взял в руки колесико и торжественно продекламировал:
– Бокалов звон и бренчанье шпор,
Малиновый плащ с плеча…
Затем он отложил колесико, поднял коробочку с румянами и продолжил:
– Шелка и бархат истлеют в прах,
Румяна – какой в них прок?..
На лице Агриппины проступило удивление и понимание, а Старыгин достал из коробки крестик и прочел следующий стих:
– Ни ладан церковный тебя не спасет,
Ни темные лики икон…
И наконец указал на циркуль и закончил:
– От многих знаний много вреда,
Всех ждет один конец.
И книги тебе не помогут, когда
Придет за тобою жнец…
После короткой паузы он повернулся к Агриппине и взволнованно проговорил:
– Румяна и шпоры – здесь все прямо соответствует тексту, крест и циркуль в стихах не упомянуты, но указание несомненное: крест – на священника, циркуль – на ученого. То есть эти четыре фрагмента прямо указывают на четырех персонажей «Пляски смерти» – знатную даму или принцессу, богатого щеголя, ученого-алхимика и монаха. И эти же персонажи, разумеется, с поправкой на наше время, стали жертвами таллиннского убийцы. То есть тот, кто оставил у гардеробщика коробку с этими четырьмя предметами, хотел сообщить кому-то о четырех фрагментах средневековой картины…
– Кто-то кому-то что-то хотел сообщить! – передразнила его Агриппина. – Ничего конкретного! Все туманно и расплывчато. Что за дурацкие загадки?
– А вот сообщить-то хотели что-то очень важное! – перебил ее Дмитрий Алексеевич. – Вы же сами рассказывали, как тот раненый парень очень беспокоился о судьбе номерка…
