Смутная тревога заползла в него…
Стараясь сохранять спокойствие, он вошел в гальюн, нашел в полумраке некое подобие писсуара и разместился перед ним в понятной для всех мужиков позе. Разница заключалась лишь в том, что он не собирался делать то, что мужики при этом делают. Он ждал…
Дверь в каюту, где остались Дженни и дети, была заперта. Если ее будут открывать нетрадиционным способом, он сразу это услышит.
Туалетная дверь тихонько скрипнула, и в гальюн кто-то зашел…
Макаров не поворачивался.
Человек спокойно прошел за спиной его, и в этом заключалась ошибка. Любой другой перебросился бы словечком даже здесь.
Перед Макаровым было зеркало с помутневшей амальгамой, и прежде чем выделить для себя главную вещь – на парне брюки, а звука расстегиваемой «молнии» он так и не услышал, – он подумал о причинах, которые подвигли дизайнеров флота США повесить длинное зеркало над писсуарами.
Ширинка не вжикнула, зато второй раз скрипнула входная дверь. Кто-то еще, кого Макаров уже не видел, вошел и замер…
Шаг в сторону своей спины Макаров поймал прежде, чем к нему стал разворачиваться тот, что был справа. Короткий нырок в сторону, и он уже вне досягаемости ножа.
Нож… С коротким широким лезвием, с отточенными зазубринами по обе стороны полотна, нож сверкнул в свете луны. Страшное оружие в руках тех, кто умеет им пользоваться. Одним ударом снизу можно пополам рассечь печень и разрезать, словно поролон, несколько ребер.
Черт побери! Макаров в темноте стал различать странное – оба мужчины были в масках и одинаковых синих комбинезонах.
Холодея страхом непонимания, от второго движения блеснувшего в темноте лезвия Макаров отшатнулся, как пытаются отдалиться от выпавшего из рук чайника с кипятком. Но не хватило каких-то полсантиметра, и он услышал тот звук, с обязательным присутствием которого рассекается живая плоть. Широкий нож пронесся перед ним, взрезав кожу живота. Сначала был звук, а боль пришла потом. Саднящая, жаркая…
А после, смешиваясь с яростью, из раны на его теле вышел зверь. Так их стало двое против двоих. Спокойный да рассудительный, и задыхающийся от гнева зверь – против двоих, вооруженных ножами.
Третье движение ножом для напавшего оказалось последним. Спокойный и рассудительный, что жил в Макарове, с силой ударил его головой в лицо. Хруст сломанной переносицы, стон… Рука выпустила нож, и Макаров тотчас прихватил его за лезвие.
И быстро провернул в ладони.
В прорези маски второго он увидел не страх, а удивление. И тут же прочитал в его насмешке: «А со мной так получится?»
– Получится… – едва слышно бросил Макаров. – Обязательно получится…
Звонкий лязг и короткий скрежет – зубцы ножей сошлись в ударе. От закаленного металла отскочила искра и вонзилась в маску второго напавшего. Он сильно дернул веком и, на мгновение потеряв ориентировку, шагнул назад.
Мощь Макарова уступала мощи противника. Запомнив угол удара лезвий друг о друга, он решил не терять времени даром. Второе соединение режущих полотен произошло через секунду после того, как парень пришел в себя. Едва он снова качнулся в сторону Макарова, тот повторил выпад, увеличив силу удара, и на этот раз в лицо амбалу полетел целый сноп искр. При дневном свете они оказались бы незамеченными, но в темноте искры как раз компенсировали ту разницу, при наличии которой молодой парень выигрывал в весе и поворотливости. Сноп молний ударил его в лицо, и, закрываясь от Макарова, он вскрикнул.
Короткий клинок с хрястом вошел в его бедро и, кроша кость, вдавился в ногу до самой рукоятки.
Это был не случайный удар, вызванный ситуацией. Макаров всадил нож в ногу, потому что знал наверняка – погони не будет. Останется лишь желание перетянуть рану, чтобы остановить поток крови.
Он не хотел убивать. Но и сдавать жизнь свою, сверкая благородностью жестов, намерен не был. Он просто защищался. Ухватившись за удобную рукоятку покрепче, Макаров с силой провернул лезвие в ноге и резко дернул на себя. Широкая струя крови, освобожденная из разорванной мышцы, гейзером вылетела из пустой раны на полметра и окрасила пол в уборной.
Свалив врага руками на холодный пол, Макаров яростно зашептал:
– Кто вы такие?! – Он хрипел, роняя пот и слюну на маску жертве. – Отвечай, кто вы такие?!
В глазах отходящего человека царил предсмертный ужас, и он, соглашаясь со словами Макарова, согласно кивнул головой и стал биться в судорогах. Болевой шок выбил из него остатки разума.
– Откуда вы здесь взялись?!
У Макарова пересохло в горле. И наступил момент, когда молния просветления, таящаяся в облаках его головы все последние дни, прорвалась сквозь нежелание думать и рассекла мозг, заряжая его, как аккумулятор.
Он резко развернулся ко второму. Пришедший в себя, но обездвиженный от удара, он сидел и держал в руке нож приятеля. Видимо, нож залетел к нему, в угол гальюна, когда Макаров расправлялся со вторым.
Шагнув к нему – «Что ты делаешь?..» – Макаров остановился, и взгляд его остекленел…
– Вы не понимаете… – прошептали губы под маской, и человек, коротко взмахнув, вонзил нож себе в сердце.
Отшатнувшись, Макаров локтем нечаянно разбил зеркало и едва не упал.
– Плохая примета… – прошептал второй, и с маски его капала на пол кровь. Тело раненого трясла мелкая дрожь, он был на пороге болевого шока.
– Что происходит?..
Макаров бросился к нему, но в тот момент, когда упал перед ним на колени, тот издал последний хрип и вытянулся.
Расстегнув комбинезоны нападавших, он увидел у каждого по кобуре под мышкой. Макаров машинально вынул «беретты», осмотрел их и принялся выворачивать карманы покойников. Но ничего, кроме нескольких запасных магазинов к пистолетам, не обнаружил.
Поднявшись, Макаров направился в коридор в состоянии, близком к грогги.
И в этот момент его барабанные перепонки едва не разорвал истеричный женский визг. Раздавался он в другом конце коридора, и Макаров бросился туда, сбивая выходящих из кают людей. Мимо него пробежал кто-то, прокатилась волна воздуха, и в темноте и вспышках нескольких зажигалок Макаров потянул носом. Уже слышал он этот отвратительный запах, но где?..
Впрочем, в таких условиях он мог исходить от кого угодно.
Мысли его сбились, когда он увидел Дженни и спешащую за ней Берту.
– Я же сказал, носа не высовывать!.. – рявкнул он. – Где Питер?!
Через минуту он был рядом с каютой Кати. Сидя на полу, она сжимала голову руками и смотрела, как тяжело, словно подневольно, дышит Левша.
– Что с ним?!
– Не трогайте его!.. – прокричал Донован, отталкивая. Кажется, он успел заметить предмет, который торчал из живота раненого.
