– Что… со мной… происходит? – выкашлял он вместе с кровавыми брызгами. Дешевые колонки проскрежетали в ответ через гул помех:
– Хто-нибуть… па-ма-х-хи-и-те-е-е…
Кулагин стиснул зубы, чтоб не заорать снова. Боль разбегалась волнами от головы по позвоночнику и дальше, словно выжигая изнутри уже и руки, и ноги. Он приподнялся и, шатаясь, как пьяный, шагнул к столу. Еще один осторожный шаг – колено повело в сторону, он едва не грохнулся на пол, но сумел в последний момент перенести вес тела вперед и, выставив руки, уперся ладонями о край стола. Нахлынула тьма, а когда к правому глазу вернулось зрение, перед ним возникли кричащие буквы «КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!» и детское лицо на баннере.
Другое лицо. Не то, что раньше.
Не ангельское личико улыбчивого синеглазого Дениса. На Кулагина смотрел толстогубый и толстощекий кареглазый русоволосый мальчишка. Обиженно насупившийся, хотя все равно милый. Кулагин узнал его.
Узнал себя. На баннере было его собственное детское фото.
«Это Олежка. Здесь ему шесть лет. Олежка милый, хотя и немного замкнутый ребенок. Он уже ходит в школу, в первый класс. Олежка любит сказки и верит в Деда Мороза».
Чувствуя, как пол уходит из-под ног, Кулагин пробежал глазами по тексту до самого конца.
«…Больше всех на свете Олежка любит свою маму…»
«…Олежка обожает свою игровую приставку „Денди“, которую ему подарил его дядя…»
Ноги подкосились, Кулагин почти рухнул, повис на краю стола, цепляясь за крышку ногтями. Из носа хлынула кровь. Он уже знал, что будет написано внизу проклятой страницы. Знал, что, даже если он нащупает телефон, даже если сможет нажать нужные кнопки и произнести нужные слова, скорая ему уже ничем не поможет.
Во всем этом была какая-то иррациональная неумолимая логика. Как и в набухшем, пульсирующем внутри черепа шаре. В том, что именно к нему, испорченному и злому человеку, забывшему о детских мечтах, пришло это. Суровое, жестокое… справедливое наказание.
«У мальчика обнаружена злокачественная опухоль. Ее крайне сложно удалить. И очень дорого, потому что в России такие операции не делают, для этого нужно ехать в…»
Кулагин поскользнулся и начал валиться под стол.
«Олежке осталось жить не более месяца».
На полу его снова скрутило. Кулагин, уже не соображая, что делает, свернулся клубком, подтянул колени к подбородку. Изо рта и носа текла кровь. По щекам бежали ручьями слезы. Он засунул в рот большой палец и начал его посасывать.
Кто-нибудь…
Кто-нибудь, слышите?
ПОМОГИТЕ!
© Виктория Колыхалова, 2015
Марина красила волосы. Черная жижа замазывала русые пряди, текла на лоб и уши, так что приходилось поминутно стирать мокрой ваткой с кожи едкие потеки. В нос бил запах аммиака. Однако достигнутый эффект стоил потраченных усилий – по завершении процесса из зеркала на Марину взирало симпатичное округлое лицо, обрамленное траурными локонами, на белой коже ярко выделялись голубые глаза. С природной блондинистостью было покончено. Теперь уж она удивит паблик новым имиджем!
Девушка старательно заштукатурила румянец во всю щеку, запудрила редкие веснушки, тщательно растушевала «смоки айз» и нарисовала на веках жирные черные стрелки. Подумала немного и щедро прошлась черным карандашом по бровям.
Остался самый ответственный момент – губы. Ярко-алая помада не прощала ошибок: стирать неудачную было нельзя, место корректировки становилось похоже на замаскированный прыщ, это Марина знала по прошлому опыту. У нее даже ладони вспотели от усердия, когда она, впившись взглядом в зеркало, медленно вела острым краем помады по верхней губе – от внешнего уголка к середине, сначала слева направо, потом справа налево. Соединив обе линии на верхней губе, Марина перевела дух, прежде чем приступить к нижней. Снова – слева направо, к середине, потом справа налево, растягивая рот в клоунской усмешке. Готово! Да, легкая асимметрия есть, но… если улыбнуться слегка, вот так, то сойдет.
Марина с расстояния вытянутой руки сфотографировала себя на смартфон раз двадцать, не меньше, каждый раз чуть-чуть меняя ракурс. Высунув язык и мурлыча что-то себе под нос, девушка разместила самую удачную, на ее взгляд, фотографию в новостной ленте группы «DarkSide» под тегом «Наши подписчики». Она довольно заерзала на стуле, любуясь своей физиономией и ником Moon Child под аватаркой паблика. Все получилось более чем симпатично – юная брюнетка на фотографии выглядела свежо и ярко. Правда, немного портил впечатление цветастый совковый ковер на заднем плане…
Обсуждение поста не заставило себя долго ждать.
Glupo Prosto: Хоспаде! Хто ето тут у нас?
Упырь Карпатский: Херка!:)
Лунный Кот: Вот ведь развелось… фейспалм. Ненавижу селфи. Убожество.
Святая Инквизиция: Вы еще не сожгли свой ковер? Тогда мы идем к вам!
Анабель Ли: И лыбу, лыбу давит, тоже мне готесса, блин)))
Шут Гороховый: А мне нравится!:) Готишный такой поросеночек. Ябвдул!
Макс Фишер: Мордашка ничего, правда – строго по циркулю))
Лимонная Долли: Да что вы прицепились к толстушке? Дайте порезвиться.
Марина не верила своим глазам. К толстушке? К толстушке?!! Да она и не толстая вовсе, просто лицо круглое… Девушка трясущимися пальцами начала бить по клавиатуре:
Moon Child: САМ ТЫ ХЕРКА!!! СДОХНИ!!! ТВАРЬ!!!!
И тут же получила ворох новых комментариев:
Упырь Карпатский: Херка детектед))
Лимонная Долли: Зачем же так орать?!!
Шут Гороховый: Поросеночек злицца!!! Хрю хрю! Только не останавливайся, детка!
Glupo Prosto: Покажи сиськи, херка:)
Марина, сдвинув брови, смотрела в монитор и от напряжения ковыряла ногтями заусенцы на пальцах. Ее лихорадило от возмущения. Что бы им такого ответить?.. Увы, ничего более остроумного, чем пожелание скорейшей смерти, в голову не приходило. Ладно, пора заканчивать кормление троллей. И вообще, не надо вступать в холивар. Бесполезно. Если она не примет подарок, он останется у дарителя. То же и с оскорблениями. Дзен нам строить и жить помогает!
Она включила видеозапись с концерта любимой группы и подвинула к себе вазочку с зефиром. Через некоторое время сладость во рту стала нестерпимой, захотелось пить. Девушка сняла наушники, встала из-за компьютера и замерла – вазочка была пуста. Она умудрилась за полчаса уничтожить полкило белого сладкого реактивного топлива! И как теперь прикажете его сжигать, Марина Батьковна? И так вон в группе разложили, как бог черепаху! Толстушка! Поросеночек!..
Девушка решительным шагом подошла к холодильнику и полным ненависти взглядом проинспектировала его прохладные недра. В мусорное ведро отправились сосиски, сыр, масло, полбанки малинового варенья и огрызок копченой колбасы. Из шкафчика были выметены чипсы, сухарики, арахис в сахаре и даже тыквенные семечки. Лимонад и пиво – безжалостно вылиты в раковину. Рука не поднялась только на непочатую бутылку брюта, горсточку фейхоа и сиротливую морковку.
