– Проклятье! – вырвалось у Менестрес. – Значит, она не просто тянет силу от своих птенцов и вассалов, но и наверняка будет использовать их как щит. Вы сообщили Совету?
– Нет, – покачала головой Милена. – Она – член совета, и ее могли предупредить.
– Вы правильно поступили. Но с Советом поговорить все же придется. Мне бы не хотелось, чтобы они вмешались в самый неподходящий момент.
– Но пока мы будем созывать Совет, мы упустим драгоценное время, – возразил Димьен.
– Экстренные ситуации требуют экстренных решений, – сурово проговорила Менестрес. – Мне нет нужды встречаться лично со всеми членами совета.
– Ты задумала установить с ними контакт прямо отсюда? – догадался Димьен.
– Именно. Милена, Селена, мне нужна комната с большим зеркалом и кувшин с водой.
– Хорошо, все будет, – сестры тотчас поднялись, чтобы выполнить ее поручения.
– Может, хоть чуть-чуть отдохнешь перед этим? – вступила в разговор Танис. – Мы же больше суток ехали без передышки. Ты, наверняка, устала.
– Не беспокойся, – она положила руку на плечо подруги. – Я гораздо выносливее, чем кажусь.
– Я знаю, и все же…
– Все будет хорошо.
– Комната готова, Менестрес, – сообщила Селена. – Все, что ты просила, тоже.
– Отлично. Тогда приступим.
У двери в комнату вампирша остановилась и сказала остальным:
– Чтобы вы не услышали – меня не беспокоить. Идите.
– Хорошо, – хором ответили сестры.
Танис только кивнула. Потом они ушли. Но Димьен остался, даже не сдвинувшись с места
– Мне пора приступать к делу, – напомнила Менестрес.
– Я видел, как ты делаешь это, и думаю, тебе может понадобиться моя помощь.
Он говорил настолько серьезно и решительно, что вампирша сдалась и сказала:
– Ладно. Но, что бы ты не видел и не слышал – ко мне не прикасаться, не говорить и лучше не двигаться.
– Будет исполнено. Считай, что меня нет.
Они вошли в комнату, плотно затворив за собой дверь. Димьен сел в самом дальнем углу на стул и стал совершенно неподвижен, словно статуя. Менестрес окинула взглядом комнату, и увиденное ей понравилось. Мебели практически не было, пол устилал пушистый ковер, еще валялось несколько подушек. Единственное окно было плотно зашторено. Сейчас была ночь, но и днем внутрь не проникнет ни лучика. Зеркало стояло практически в самом центре комнаты, а кувшин с водой невдалеке на столике.
Менестрес сняла туфли и села перед зеркалом прямо на пол. Распустив волосы, она сложила руки будто в молитве и закрыла глаза. Когда она их открыла, то из них ушло все человеческое, остался лишь зеленый свет. Она смотрела, но будто ничего вокруг не видела, а ее волосы развевал невидимый ветер. Медленно, очень медленно вампирша повернула левую руку ладонью вверх, подом одним резким движением взрезала себе запястье.
Тут же выступила кровь. Менестрес спокойно собрала ее в ладонь и плеснула на зеркало. Вопреки всем природным законам кровь застыла на его поверхности одной большой ровной каплей. От нее по зеркальной глади пошла рябь, будто это было не стекло, а вода.
Под тяжелым взглядом вампирши капля крови словно сжалась, а потом выпростала десять лучей. На поверхности зеркала, по которой пробегали какие-то тени, образовалось подобие десятиконечной звезды.
Смотря на нее, Менестрес вызвала в памяти образы членов Совета. Всех, кроме одной. Поэтому один луч истончился и больше походил на кривой кинжал. Конечно, можно было бы обойтись без всего этого антуража, если бы ей просто нужно было побеседовать с кем-либо из Совета, но в данных обстоятельствах, ей требовались они все. Вампирша физически ощущала, как ее сила отыскивает по всему миру тех, кто ей нужен, заставляет открыться ей навстречу.
Вскоре она услышала в своей голове девять голосов:
– Ты звала нас?
– Да. Вы меня слышите? – мысленно спросила Менестрес.
– Да. Мы слушаем тебя.
– Вы знаете, что происходит в клане Гаруда?
– Мы слышали о несчастье, произошедшем с четырьмя его членами.
– Вам известна причина?
– Глава клана сообщила нам, что это был трагический несчастный случай.
– Четыре раза подряд?
– Доводы главы клана были весьма убедительны, к тому же она член совета… – в их голосах слышалось сомнение.
– Поэтому я и обращаюсь к вам. Четыре вампира в ранге магистра погибают от солнца! Еще один за считанные секунды чуть не сгорел в огне. Все они принадлежат к клану Гаруда. Я считаю, это может означать только одно!
– Она пользуется кровной связью клана, чтобы увеличить свою силу! – ошеломленно закончил один из членов Совета.
– Именно.
– Но зачем ей это? – возроптали остальные. – Она и так занимает высшую ступень – она член Совета!
– Значит, она хочет взобраться еще выше. А если учесть, что она увеличивает свои силы, то скоро почти не останется вампира, которого она не смогла бы подчинить, сделать своим вассалом. И она уже этим пользуется, – мрачно обрисовала картину Менестрес.
– Но неужели она не понимает, какие последствия это будет иметь для всего нашего народа? Она стара и клан ее обширен. Если она будет продолжать, то опасность грозит очень многим. Мы станем слабее, чем мы есть! – возмущенные голоса перебивали один другого.
– Она не может не понимать всего этого, но, видимо, ее это мало волнует.
– Так нельзя! Ее нужно остановить! Она и раньше ходила на грани наших законов, пользуясь своим положением члена Совета, но это уже через чур. Она нарушает закон!
– Согласна с вами, – ответила Менестрес.
– Но она остается членом Совета. А члены Совета не могут убивать друг друга, – возразил один из голосов.
– Она преступила закон, а перед ним все равны. Наше дело – совершить правосудие! – вставил другой голос.
Разгорелась короткая словесная перепалка, которая перетекла в голосование, в результате которого Совет постановил уничтожить главу клана Гаруда. Другого ожидать было трудно. Вампиру невозможно обеспечить тюремное заключение.
– Мы пошлем сестер исполнить приговор.
– Они могут не справиться, – возразила Менестрес. – Я отправляюсь вместе с ними.
– Это твое право, – в один голос отозвались члены Совета.
– И еще. Вы должны поклясться, что ни один из вас не придет к ней на помощь, даже если она сама обратиться за ней. Любой, вставший у меня на пути, будет уничтожен!
После непродолжительного молчания они ответили:
– Хорошо, мы клянемся. В твоей власти карать. Да свершиться правосудие!
– Да свершиться правосудие, – повторила Менестрес.
Тут же в ее голове будто что-то щелкнуло. Она разорвала телепатическую связь, и сила, витавшая в комнате, схлынула, словно ушло какое-то тяготеющее чувство. По зеркалу больше не пробегали тени, оно стало обычным, а кровавая звезда вспыхнула огнем и исчезла, оставив ожег на зеркальной поверхности, которая секунду спустя разлетелась в дребезги. Одновременно с этим из груди Менестрес вырвался вздох. Оперевшись на руки, она склонила голову, и длинные волосы золотым занавесом скрыли лицо. Она чувствовала себя очень усталой.
