В этой крови Люк обнаружил то, что впоследствии назвал молекулой «локи». Выделив и синтезировав субстанцию, он начал испытывать голубой порошок на мышах и крысах. Результаты оказались весьма настораживающими. Мыши, которые обычно мирно жались друг к другу, вдруг начали бешено носиться и нападать на своих собратьев. Их клетки превратились в маленькие бойни. Крысы, сидевшие поодиночке, ожесточенно грызли решетки, превращая свои морды в кровавое месиво, и злобно кидались на всякого, кто открывал дверь клетки.
Люк попытался разыскать профессора Рому, но ни в одном нью-йоркском колледже такого не оказалось. Он проклинал себя за то, что не взял у профессора никаких координат.
Люк не подозревал, что один из его ассистентов сидит на кокаине. Чтобы подмазать своего поставщика и заработать на лишнюю дозу, тот незаметно стащил несколько проб «локи». Так порошок попал к Драговичу.
Тогда Люк еще ничего не знал. Он был слишком занят, чтобы как следует изучить свойства этой странной молекулы. К тому же «ГЭМ-Фарма» переживала финансовый кризис, и Люку было не до экспериментов.
— И пропади пропадом этот ваш «трисеф»! — в ярости закричал Люк, возвращаясь из прошлого в невеселую действительность. — Не я довел компанию до финансового краха, сделав ставку на одно-единственное лекарство!
— Но решение об инвестировании в «трисеф» было принято единогласно, — напомнил ему Брэд.
— Да, я пошел у вас на поводу, — согласился Люк. — Но только потому, что вы мешали мне работать, приставая со своими проблемами.
Поначалу, когда «ГЭМ-Фарма» торговала аналогами известных лекарственных средств, дела у нее шли прекрасно. Но Кенту с Брэдом этого показалось мало: они мечтали выбиться в лидеры и превратить свою маленькую компанию в крупное фармацевтическое предприятие с собственными научными разработками. Поэтому они решили купить права на мировую продажу нового цефалоспорина третьего поколения, который должен был затмить собой все другие антибиотики широкого профиля. Чтобы выпустить «трисеф» на рынок, компания влезла в долги. Но «трисеф» с треском провалился.
И вот тогда на горизонте появился Драгович с предложением о покупке того самого голубого порошка, с которым экспериментировал Люк. Он сказал, что будет брать у них все, что они сумеют произвести, и продавать где-то за рубежом. Конечно, им следовало быть осторожней. Но тогда они знали о Драговиче лишь то, что писали в газетах, а там он фигурировал как некий блестящий светский персонаж с несколько сомнительной репутацией. И он предлагал им большие деньги...
— Если бы ГЭМ была платежеспособной, когда появился Драгович, мы бы просто подняли его на смех, — продолжал Люк. — Но дела обстояли так, что пришлось выбирать — либо связаться с Драговичем, либо попасть под одиннадцатую статью.
Деньги Драговича удержали бы их на плаву, поэтому они согласились выделить часть своего оборудования на производство вещества, которое Люк назвал «локи».
— Это было то самое предложение, от которого нельзя отказаться, — заметил Кент.
— Но выбор у нас все-таки был, — возразил Люк. — Мы могли послать его подальше и смириться с судьбой. Однако мы предпочли другое.
На самом деле Люк горячо поддержал своих партнеров и с энтузиазмом проголосовал за. Он готов был на что угодно, лишь бы поправить дела компании и спасти свою финансовую шкуру.
— Если бы мы только знали, как он распорядится этим зельем, — вздохнул Брэд.
— Давайте не будем обманывать себя, — сказал Люк. — Вам было известно из моих отчетов, что у мышей и крыс от него в десятки раз повышается агрессивность. И вряд ли вы были столь наивны, чтобы обольщаться насчет Драговича.
Позже Люк узнал, что Драгович испытывал голубой порошок на людях. Он обнаружил, что небольшое количество вызывает необычайную эйфорию, ощущение всемогущества. Большие дозы провоцировали вспышки немотивированного насилия, возникавшие по малейшему поводу, а иногда и без него.
Драгович быстро наладил сбыт среди своих воюющих клиентов и вскоре отправил первые партии товара на Балканы. Слух о новом наркотике распространился со скоростью лесного пожара, и вскоре все вооруженные группировки — в Иране, Ираке, Израиле и Палестине — требовали регулярных поставок.
Драгович организовал в Риме подставную компанию, которая получала «локи» под видом «трисефа». Там его люди набивали капсулы и прессовали таблетки, чтобы потом распространять «локи» по всему миру.
— Ты прав, — согласился Кент. — Но мы-то думали, что он сбывает наш товар кучке воинственных сумасшедших в странах третьего мира, которые поубивают друг друга, и дело на этом кончится.
— Вот именно, — вставил Брэд. — Кто мог подумать, что им будут торговать в каждой подворотне в нашем же собственном городе.
Люк не смог удержаться от смеха.
— Что здесь такого смешного? — повысил голос Кент.
— Надо позвонить мистеру Пратеру и предложить ему в качестве экспонатов парочку моральных уродов.
— Не зли меня, Люк, — прошипел Кент.
— Это несправедливо, — запротестовал Брэд. — Меня всегда это мучило.
— Неужели? — с издевкой спросил Люк. Он чувствовал растущую враждебность к своим партнерам, словно сам наглотался этого чертового порошка. — Я что-то не заметил, чтобы ты стоял в стороне, когда делили прибыль.
Брэд отвел глаза.
На самом деле гигантские доходы, которые приносил «локи», просто усыпили их совесть. Наркотик превратил «ГЭМ-Фарма» в машину по выкачиванию и отмыванию денег. Все доходы от «локи» проходили как прибыль от заграничной торговли «трисефом».
Кент разработал блестящую схему. Компания изготовляла наркотик на своем автоматизированном предприятии в Бруклине, немногочисленные работники которого были уверены, что производят антибиотик. В отчетах ГЭМ он фигурировал как «трисеф», поставляемый огромными партиями в Рим. Там его дробили, расфасовывали и упаковывали. Процедура эта была столь сложной и запутанной, что, когда таблетки возвращались в Америку, проследить их принадлежность к компании ГЭМ было практически невозможно.
К тому же неиспользованный «локи» при каждом новолунии превращался в инертное вещество, что тоже давало гарантию безопасности.
Благодаря «локи» все они баснословно разбогатели, но жили в постоянном страхе, с чувством вины, переходящим в отчаяние.
Они стали настоящими параноиками.
И дело было не только в Драговиче. Несколько месяцев назад Брэд сообщил им о возможности недружественного поглощения другой компанией. Покупка контрольного пакета акций неизбежно привела бы к разоблачению их подпольной деятельности. Чтобы предотвратить такую возможность, они стали скупать собственные акции, используя для этого средства, выделяемые на научные разработки.
