— Герберт Лом… — произнес Билл, размышляя вслух. — Почему это имя звучит так знакомо?
— Есть английский актер точно с таким же именем, — напомнил Герб.
— Точно. — Теперь Билл вспомнил этого актера; фильм Питера Селлерса «Инспектор Клузо» сводил его с ума.
— Вы наверняка видели несколько его картин. К сожалению, мы не родственники.
— Понятно. И вы желаете усыновить одного из наших мальчиков?
Сара взволнованно закивала.
— О да! Мы хотим создать настоящую семью и думаем начать с мальчика.
Она была высокой, смуглой, стройной, с короткими темными волосами, подстриженными почти по-мальчишески, и сияющими глазами. По документам выходило, что ей двадцать три года, но она выглядела моложе. А голос и произношение у нее были очаровательными.
Билл просмотрел перед беседой приложенные к заявке документы. Пара поженилась всего год назад, оба уроженцы Техаса, оба закончили Техасский университет в Остине, хотя получали дипломы с разницей в пять лет. Герберт работал на одну крупную нефтяную компанию; недавно его перевели в нью-йоркское представительство. Зарплата у него была впечатляющая. Оба католики, активные прихожане. Все выглядело хороша.
Против говорил только возраст.
В любом другом случае Билл отклонил бы заявку с любезным пояснительным письмом, посоветовав получше подумать над решением взять чужого ребенка. Но подробности жизненной и медицинской истории Сары вместе с тем фактом, что пара не настаивала на усыновлении младенца, заставили его познакомиться с ними поближе.
— Вы говорите, вас интересует мальчик в возрасте от года до пяти, — сказал Билл.
Это его удивляло. Как правило, молодые пары чаще всего ищут младенца.
Оба кивнули.
— Совершенно верно, — подтвердила Сара.
— А почему не младенца?
— Мы реалисты, отец Райан, — ответил Герб. — Мы знаем, что ждать белого младенца приходится лет по семь. Нам просто не хочется ждать так долго.
— Множество супружеских пар ждет.
— Мы знаем, — вступила Сара. — Но могу поспорить, что они занимаются всякими тестами и процедурами и надеются за это время завести собственного ребенка. — Она отвела глаза. — У нас такой надежды нет.
Билл снова заглянул в бумаги. Согласно резюме истории болезни Сары, составленному доктором Ренквистом из Хьюстона, в одиннадцатилетнем возрасте ее сбила машина, ударив в живот и вызвав внутреннее кровотечение. При исследовании хирурги обнаружили разрыв маточной артерии и были вынуждены удалить матку, чтобы спасти Саре жизнь. Бесстрастный тон резюме не говорил ничего об эмоциональных последствиях подобной операции для ребенка. Билл представил себе, как росла эта девочка, будучи единственной среди сверстниц, у кого не было месячных. Мелочь по большому счету, но он знал, как дети не любят чувствовать, что отличаются от других, все равно чем; даже если это отличие связано с ежемесячно переживаемыми трудностями и неудобствами — они хотят быть как все. Но самое важное — непререкаемый факт, что у Сары никогда не будет собственных детей. Он проникся сочувствием к ее безвыходному положению.
— Вы уверены, что сумеете справиться с ползунком или с дошкольником?
Она улыбнулась.
— У меня многолетняя практика.
Семейная история Сары представляла собой безусловный плюс. Она была старшей из шестерых детей, и все они, кроме нее, были мальчики. Билл знал, что в таких семьях девочка-первенец становится второй матерью. Это значит, что, несмотря на бездетность, Сара уже имела опыт в искусстве ухода за детьми.
Сара произвела на Билла впечатление. За долгие годы у него развилось некое шестое чувство по отношению к людям, подающим заявки на усыновление. Он мог сразу сказать, когда супруги нуждаются в ребенке единственно для того, чтобы дополнить семейный портрет — поскольку все считают, что у них должен быть ребенок, поскольку у всех Других есть дети или поскольку солидней звучит — супружеская пара с ребенком.
И были другие, особенные — женщины, в которых страстное влечение к исполнению родительского долга было столь сильным, что выходило далеко за рамки инстинкта и превращалось в навязчивую идею. Эти женщины не могли чувствовать себя полноценной личностью, не имея под крылышком одного, двух, трех детишек.
Сара казалась Биллу именно такой женщиной. Он не мог основательно судить о Гербе — в худшем случае, обыкновенный яппи, но Сара излучала жажду материнства. Излучение это пронизывало кабинет Билла, согревая его.
— Очень хорошо, — сказал он. — Очень рад предоставить вам такую возможность. Полагаю, Святой Франциск сумеет помочь вам.
Они переглянулись.
— Замечательно! — сказал Герб.
— Мы, разумеется, проведем положенную обычно проверку ваших документов, а тем временем я предложу вам просмотреть фотографии мальчиков, которые живут сейчас у Святого Франциска. Потом…
В кабинет вдруг ворвался Дэнни Гордон. В руке у него была ракета, и он издавал точно такие же звуки, какие издавала бы ракета, выходя на орбиту вокруг стола Билла.
— И-и-и-у-у-у, отец! — визжал он, проносясь мимо стола на умопомрачительной скорости. — Наверно, вы — человек с Луны?
Билл прикрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку.
— Ты вмиг в самом деле окажешься на настоящей Луне, если сей же момент не отправишься в спальню, молодой человек!
— Назад, на Землю! — завопил Дэнни.
Совершая вираж вокруг стола, он столкнулся нос к носу с четой Ломов.
— А-а-а-у-у-у! Чужие!
Сара перевела на него свои темные глаза и заулыбалась.
— Как тебя зовут?
Мальчик остановился, в течение секунды глядел на нее, а потом перешел на орбиту вокруг ее стула.
— Дэнни, — ответил он. — А вас?
— Сара. — Она протянула руку. — Рада с тобой познакомиться, Дэнни.
Дэнни снова остановился, на сей раз на пару секунд, но не переставал двигаться. Ноги его топали и ерзали по полу, пока он переводил взгляд с руки Сары на Билла. Билл кивнул, поощряя его ответить на акт вежливости. Наконец Дэнни дернулся и пожал ей руку.
— Сколько тебе лет, Дэнни? — спросила она, придерживая его ручонку.
— Семь.
— Тебе кто-нибудь говорил, какой ты симпатичный мальчик?
— Конечно. Тыщу раз.
Сара рассмеялась, а Билл нашел ее смех приятным, почти музыкальным. И в этот момент он заметил нечто.
Дэнни стоял неподвижно.
В обычном случае мальчишка теперь уже вырвался бы и вновь принялся кружить по комнате, бегая вдоль стен и отскакивая от мебели. Но он просто стоял и разговаривал с ней. Даже ноги держались на месте.
