— Не уверен, что ты хочешь это знать.
Картер посмотрел на часы.
— Сегодня днем у меня назначена встреча, но немного времени есть. Пойдем пропустим пару пинт пивка.
Через полчаса они сидели в тихом уголке в пивной «Уитшиф» в центре Оксфорда, неподалеку от полицейского управления. Стараясь говорить очень тихо, Джоэль рассказал все, что знал и чего опасался. Закончив, он без сил уставился на свое пиво. Голова у него все еще жутко болела от удара Финча.
Сидевший напротив него Картер довольно долго молчал, потом взял свою кружку с пивом и уже собрался сделать глоток, но поставил кружку на место.
— Вампиры, — сказал он ничего не выражающим голосом.
— Я же говорил, что ты именно так отреагируешь на мой рассказ.
— Ну да, вампиры, Джоэль. Неупокоенные. Человеческие жертвы.
Джоэль покачал головой.
— Это не жертвоприношения. Они делают это ради…
— Крови. Да, конечно, я понимаю. Видел в кино.
— При чем тут кино, Сэм? Здесь все по-настоящему.
— По-настоящему.
— Абсолютно. Я их видел. Раньше видел. Много лет назад.
— Ты видел их раньше.
— Будешь повторять мои слова или скажешь, что ты думаешь?
Картер несколько мгновений пристально на него смотрел.
— Ты ведь серьезно? А ты сам понимаешь, зачемты меня всем этим грузишь?
— Сэм, ты знаешь меня много лет. Я когда-нибудь впаривал тебе фуфло?
— Да, конечно, только это…
— Ладно, ты считаешь это безумием.
— Нет, это неподходящее слово. Скорее, буйное помешательство. Слово «безумие» здесь не годится, оно не полностью описывает происходящее.
— Спасибо.
Картер наставил на него палец.
— Послушай меня, как никогда в жизни никого не слушал. Не вздумай даже словом об этом обмолвиться с кем-то еще, кроме меня. Ты не просто лишишься работы — тебя отправят в психушку, приятель.
— А ты думаешь, мне все это не кажется самым настоящим бредом?
— Давай начистоту. Ты в последнее время не злоупотребляешь спиртным? Может, наркотики? Такое случается и с лучшими из нас. Оборотная сторона нашей дерьмовой работы. Знаешь, у меня бывают моменты, когда мне хочется нырнуть в бутылку с «Джеком Дэниелсом» и в полном счастье плавать там до конца жизни.
— Я не пью и не принимаю наркотики. И тебе это известно.
— Угу, а еще мне известно, что уход Тани стал для тебя гораздо более чувствительным ударом, чем ты готов признаться даже самому себе.
Джоэль вздохнул.
— Она ушла больше семи месяцев назад, и я это уже пережил.
— Хорошо. Тогда послушай моего совета. Найди себе симпатичную молоденькую девчонку. Отправляйтесь вместе куда-нибудь, где много солнца, песка и коктейлей. Дай своим мозгам отдохнуть недельку или две.
— Я ненавижу пляжи, — сказал Джоэль.
— Точно. Я и забыл, что ты относишься к числу психов, которые тащатся от возможности повисеть на какой-нибудь скале или нырнуть в ледяное озеро где-нибудь на краю света. Ладно. Я хочу только сказать, что тебе нужно уехать отсюда и забыть про Пейджа, забыть про все. А самое главное, сделай себе одолжение, забудь про проклятых вампиров. Боже праведный, Джоэль.
— Я не могу, — покачав головой, ответил Джоэль. — Я должен понять, что происходит.
— Вот этого я и боялся. — Картер вздохнул. — Отлично. Ты мой друг. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать. — Он посмотрел на часы. — Дерьмо, мне пора бежать. — Он осушил свою кружку, встал и похлопал Джоэля по плечу. — Ты поосторожнее, ладно?
— Со мной все будет в порядке.
— Правда?
— Вали отсюда, а то опоздаешь.
Джоэль смотрел вслед Картеру, который пробрался сквозь толпу посетителей к двери, потом прикончил пиво и отправился за добавкой. Несколько минут он просто сидел, пил пиво и смотрел в пространство.
Может быть, он действительно спятил?
Всем своим существом он хотел бы ошибаться, хотел, чтобы оказалось, будто все это штучки его пострадавшего от стресса сознания. А больше всего он жалел, что не может воспользоваться неожиданным отстранением от дел, чтобы расслабиться, перестать думать о вампирах и, проснувшись однажды утром, понять, что бредовые идеи убрались в неизвестном направлении.
Но он знал, что ничего такого не произойдет, что мысли о вампирах его не оставят. Станет только хуже и ему придется справляться с ними в одиночку. Только он и больше никого.
Или нет?
Возможно, я могла бы вам помочь.
Джоэль достал бумажник и нашел там визитку, которую Алекс Бишоп дала ему в больнице.
Что она имела в виду? Существовал только один способ это узнать. Кроме того, смешно обманывать себя: ему хотелось еще раз ее увидеть. Он набрал номер, но автоответчик сообщил ему, что телефон отключен. Джоэль выругался.
— Я должен что-то делать, — пробормотал он себе под нос.
И тут же понял, чтонеобходимо сделать.
Он оставил недопитую кружку на столе и к четырем часам нажимал на газ своего «Хаябусы», сражаясь с ветром, который дул ему в лицо со скоростью девяносто миль в час. Джоэль направлялся на север, в место, где не был восемнадцать лет и куда не хотел возвращаться.
90 км от Норильска,
Среднесибирское плоскогорье,
18.45 по Гринвичу / 13.45 по местному времени
Полет почти в два раза превышал расстояние между Лондоном и Москвой, и Габриель Стоун проспал в своем контейнере большую часть времени, в течение которого взятый напрокат «Гольфстрим» Джереми Лонсдейла летел на восток над Европой.
Самолет пересек множество временных поясов и поздно ночью приземлился на маленьком посадочном поле в нескольких километрах от небольшого рудника в отдаленном от Норильска поселке. Стоун выбрался из контейнера в мир, который кардинально отличался от того, который он оставил. Температура воздуха здесь была минус пятнадцать градусов.
Один из трех городов мира, построенных в зоне вечной мерзлоты, Норильск находился в самом центре Красноярского края России — более двух миллионов квадратных километров арктической тундры, гор и озер, одно из самых недоступных и негостеприимных мест на нашей планете. Для шахтеров, вынужденных здесь жить, это был настоящий ледяной ад.
Но для других существ, выбравших этот регион для своего дома, он стал идеальным местом обитания.
Стоун втянул в себя неподвижный ледяной воздух, посмотрел на бескрайнее черное небо, усеянное мерцающими звездами, и на миг почти позавидовал способности людей наслаждаться красотой. Почти.
Черный «Мерседес» с приводом на четыре колеса и цепями противоскольжения уже ждал Стоуна с его эскортом на краю поля. Машина повезла их дальше в тундру — черное пятнышко на бескрайних белых просторах, за которыми высилось плато Путорана. Ни один человек не стал бы строить дорогу в те места, куда они направлялись.
