— Есть третья возможность, — сказала Кассандра.
— Какая же?
— Не только демоны поедают души. — Она кивком показала на листок с символами. — Женщина, которая научила меня этому языку, однажды рассказала мне о злом императоре по имени Теквет Дирани, который ради своего властолюбия создал не только этот мир, но и все те, что вне его. И он себе на помощь призвал кирон.
— А это что такое? — спросил Коул.
Кассандра выглядела совершенно больной, когда ей пришлось описывать нечто в стиле фантазии Джорджа Лукаса, но существующее реально.
— Это тварь, созданная для разрушения. Ее присутствие может возвещать чуму или ядерную войну. А еще она прорывается сквозь стены, разделяющие миры, с легкостью гири на подъемном кране.
— Так это же демон получается, — пробормотал Коул.
— Вовсе нет. Кирон все равно, ради какого дела разрушать, доброго или злого. Подобно джинну, кирон полностью во власти капризов своего хозяина.
— Только джинны не заглатывают каждое утро на завтрак чью-нибудь суть, — заметила я. — Но как же подчинить себе такое вот явление? Чем можно его победить?
Кассандра не поняла, что вопрос риторический.
— Кирон подчиняется тому, кто дает ей корм, — сказала она. — Конкретней — души. И победить ее можно, заставив голодать.
— Вот так и умерла кирон императора?
— Кирон не умирают, — серьезно ответила Кассандра. — Они просто становятся слишком слабы, и тогда их можно связать.
Почему-то я решила, что «связать» — это не в смысле «Эй, Генри, тащи сюда веревку!».
— Связать — как? — спросила я, вдруг почувствовав полный упадок сил. Задумчиво посмотрела на диван. Сильно ли обидится Кассандра, если совершенно незнакомая женщина вдруг плюхнется на ее диван и задрыхнет так суток на трое?
— Как гласит легенда, один сильный маг связал кирон, заставив ее забыть собственное имя.
— Наверное, как следует по башке стукнул.
— Разумеется, — согласилась Кассандра. — Легкого потрясения мало было бы, чтобы забыть имя Тор-аль-Деган.
— Минуточку! — сказала я. — Вы хотите сказать, что Тор-аль-Деган существует на самом деле?
Кассандра кивнула, явно удивленная моим вопросом. Очевидно, она никогда не слышала о «Сынах Рая» и их «мифической» богине. И точно так же очевидно, что нашему Центральному Разведывательному Управлению пора обновить разведданные о секте Ассана.
— Кассандра, это важно. — Я подалась вперед, стараясь заглянуть в глубину этих темных глаз, в невидимые миры, доступные только ей. — Эту самую Тор-аль-Деган никак не могли развязать? Снова выпустить в мир?
Глядя на дверь таким взглядом, будто ей очень хотелось сбежать, Кассандра облизнула губы и кивнула.
— Вы… — Она откашлялась и начала снова: — Эти письмена и мой рассказ навели вас на какую-то мысль?
Несколько отчаянно жутких секунд мой разум пытался куда-нибудь пробиться, куда угодно — скрыться от мощного кулака примет, двинувшего мне под дых. Я видела светлую россыпь веснушек на переносице Коула. Помада у Кассандры была одного цвета с платьем, которое я надевала на прием у Ассана. И еще я ноготь сломала. Так, девушка, прекрати. Добром не кончится.
— Да, — ответила я Кассандре. — Загадка начинает проясняться.
Раптор мог заключить союз с «Сынами Рая», поскольку ему понадобилась их богиня, Тор-аль-Деган. Кассандра описала ее как тварь, несущую чуму, а их вирус, похоже, не менее страшен.
Мотивы становились ясны. Раптору любой власти мало, ему хочется еще и еще. «Сынам Рая» под предводительством их нового героя Ассана весьма по сердцу будет истребить американцев какой-нибудь страшной болезнью. Айдин будет кудахтать, как счастливый отец, над своим удачным убийственным вирусом. Непонятно, что с этого получает сенатор, но, наверное, что-то связанное с жужжанием моря камер и улыбкой в шестьдесят четыре зуба.
«Как» и «где» их плана мне все еще не были известны, но сейчас это было не важно, потому что я знала «когда». Обряд — завтра ночью. Все они должны быть там. Нам с Вайлем остается только вернуться к плану «А»: взять Ассана и заставить его говорить. Убрать его и его шестерок — может быть, просто одним ударом. Кто-нибудь умеет говорить «Бум»?
Но я не успела спросить Кассандру, можно ли, по ее мнению, победить кирон хорошо рассчитанным взрывом, как в комнату ввалился Бергман.
— Ну как? — спросил он, моментально становясь подозрительным под моим взглядом. Я же настолько погрузилась в свое новое знание и мысли о том, что с ним делать, что принятой в обществе приветливостью владела не вполне.
— Да ничего особенного, — сумела я ответить наконец. — Так, кое-что прояснилось.
Не слабое преуменьшение. Извержение Везувия слегка испортило погоду в Помпеях.
Бергман украдкой огляделся. Если его не знать, можно заподозрить, что он только что ограбил винный магазин — у него всегда такой виноватый вид.
— Я тебя потом проинформирую, — сказала я ему. — Мы тут… в общем, мы выяснили, что нам нужно было знать, так что, раз уж ты пришел, избавим Кассандру от нашего присутствия.
Я встала, полезла в карман за двадцаткой.
— Нет, прошу вас, — остановила меня Кассандра. — Я не возьму платы.
— Мой босс будет за вас молиться. — Я потянулась через стол, протягивая руку для пожатия — вбитая муштрой вежливость Армейского Отродья взяла верх над здравым смыслом. — Спасибо вам за помощь, вас нам Бог послал. Нас с Вайлем всегда можно найти, если что.
Она взяла протянутую руку, едва сомкнув пальцы в ответ на мое крепкое пожатие. Тут ее глаза остекленели, и я поняла, что меня раскрыли. Попыталась убрать руку, пока она не связалась с духами, с которыми я не готова была встретиться лицом к лицу. Но ее видение никак не относилось к мирам за смертной чертой.
— Дэвид в опасности, — сказала она сдавленным голосом. — Ты его должна предупредить, чтобы не подходил к дому с розовой дверью. Дом заминирован.
Выпустив мою руку, она упала в кресло. Вид у нее был, будто ее только что сняли с американских горок, и она что-то бормотала вроде: «Кто ты?»
Но я едва ее слышала — так ревело у меня в ушах, будто эта самая мина только что взорвалась у меня под черепом. Чернота завертела меня смерчем пятой категории — шириной в несколько миль, полосой черного на черном, которую нечего и надеяться остановить.
Но я попыталась. Ради Дэвида я попыталась устоять — просто стоять прямо и не падать, пока моя ошалелая психея старалась меня опрокинуть. И на этот раз у меня получилось. Та сила, что так долго растаптывала мое сознание и покрывала его тьмой, вцепилась в меня, потянула вперед так быстро, что закружилась голова. Как в режиме суперфорсажа, я видела все одновременно, была одновременно всюду, где хотела быть, делала все, что только пожелается. Но не было времени любоваться красотами мира и дергать фей за хвосты: я хотела быть рядом с Дэвидом, изо всех сил хотела, как в детстве, когда Тамми Шобсон валяла меня в грязи, требуя повторить, что я сама и мой паскудный блудливый папаша — грязные и мерзкие трусы.
