Как только Хэтти вышла из комнаты, Оливер спросил:
— Ты думаешь, это была Серебряная кровь?
Шайлер содрогнулась.
— Должно быть. Это единственное объяснение. Но это не имеет смысла. Лоуренс говорил мне, что Серебряная кровь охотится на одиночек. Они нападают на свои жертвы, когда те одни, без защитников-собак. А это нападение произошло в общественном месте, при множестве свидетелей.
— Как ты думаешь, она умерла? — снова спросил Оливер.
— Кто — Блисс? Нет. Чарльз Форс сказал, что она жива, — отозвалась Шайлер.
Однако же в это верилось с трудом. У техаски были две глубокие раны на шее, и пол вокруг нее был залит ее кровью.
— Нет, я имею в виду миссис Дюпон, — уточнил Оливер.
— Не знаю…
Шайлер снова содрогнулась. С того места, где она стояла, все было хорошо видно, а она к тому же еще услышала, как члены Совета, собравшиеся вокруг трупа, обсуждают ситуацию.
«Полное поглощение… Этого не может быть… Но кровь выпита… А это означает… Она умерла… Ее забрали… Только не Присцилла!.. Да… Это и вправду ужасно…»
Бригада «скорой помощи», присланная доктором Пат, унесла Блисс на носилках; на лице у девушки была кислородная маска. Рядом с носилками шагал отец Блисс. Но вторые носилки, на которые погрузили Присциллу Дюпон, накрыли простыней. А это могло означать только одно.
Шайлер кинулась к Оливеру, и оба они прислонились к ножкам дивана. Шайлер положила голову ему на плечо, а Оливер обнял ее и прижал к себе. Они чувствовали себя спокойнее рядом друг с другом.
Лоуренс вернулся ближе к рассвету. Он нашел Шайлер с Оливером сидящими бок о бок на ковре у дивана.
— Вам обоим пора отправляться в постель. Особенно тебе, внучка. Пережить нападение Серебряной крови — это не шутка, — произнес Лоуренс, осторожно разбудив их.
Шайлер протерла глаза, а Оливер зевнул.
— Не сейчас. Мы хотим сперва узнать, что произошло, — настойчиво произнесла Шайлер. — Мы были там.
Лоуренс тяжело опустился в стоящее напротив кожаное кресло и положил ноги на пуфик.
— Да, и я только рад, что ни с кем из вас не произошло ничего похуже.
— Оно явилось не за нами, — сказала Шайлер.
— И хвала небесам за это, — отозвался Лоуренс.
Он взял свою обычную сигару и гильотинку для сигар. Шайлер уже знала: это свидетельствует о том, что дедушка объяснит все, или, по крайней мере, все, что известно ему самому. Она придвинулась поближе к нему.
— Что Корделия рассказала тебе про Кроатан? — спросил Лоуренс, выпустив клуб дыма.
— Что это была древняя опасность, которая потом превратилась в миф для Голубой крови. Потому что последнее известное нападение произошло четыреста лет назад, — ответила Шайлер. — Во время основания Плимута.
— Да. Роанок был их самой сокрушительной победой. Они уничтожили целое поселение. Но она не рассказала тебе про Венецию, Барселону или Кельн.
Шайлер вопросительно взглянула на него.
— Что осталось неизвестным или, по крайней мере, скрывалось, так это то, что после так называемого поражения в Риме Серебряная кровь в каждом столетии возвращалась, чтобы пожирать молодежь Голубой крови. Мы пытались объяснить Совету эту схему, предупредить, что опасность сохраняется. Но после Роанока потянулись мирные годы, и в Новом Свете было известно всего лишь об одном нападении.
— Здесь? В Америке? — уточнила Шайлер.
Об этом Корделия никогда не упоминала.
— Да. — Лоуренс положил на журнальный столик толстую папку с обгоревшими краями и толкнул ее к Шайлер. — Вот дело, над которым работала Присцилла Дюпон. Она собиралась представить на рассмотрение Комитета некие доказательства, подтверждающие то, о чем их давным-давно предупреждали мы с Корделией.
Шайлер открыла папку, и из нее выпало несколько газетных вырезок. Они с Оливером просмотрели вырезки.
— Кто такая Мэгги Стэнфорд?
— Девушка Голубой крови. Она исчезла. Мы понятия не имели, что ее принудительно поместили в психиатрическую лечебницу. Врачи Красной крови решили, что у нее психическое заболевание, но на самом деле это были свидетельства искажения под воздействием Серебряной крови. Она стала жертвой.
Лоуренс постучал по бумагам сигарой.
— После того как Мэгги так и не нашли, мы с Корделией поняли, что за этим стоит Серебряная кровь. Но нам не удалось это доказать. Тогда мы решили разъехаться, чтобы я мог продолжать расследование, а Комитет не знал об этом. Присцилла говорила мне, что она обнаружила в архивах нечто такое, что прольет свет на их действия, но я просмотрел эту папку. Здесь нет ничего такого, что я не видел бы ранее.
— А что происходило после случая с Мэгги? — спросила Шайлер, отметив про себя, какой красивой выглядела юная дебютантка на фотографии.
— Ничего. Серебряная кровь вновь отступила в тень. И так продолжалось до прошлого года, до того момента, когда была убита Эгги Карондоле. А после Эгги уже четыре юных представителя Голубой крови были убиты в начале периода трансформации. Четыре. Столько жертв не бывало со времен Роанока. Это означает, что они сделались сильнее и увереннее в себе. Однако же самое тревожное во всем этом — смерть Присциллы. Раз они одолели вампира в расцвете сил, значит, их мощь возросла. Они становятся более агрессивными. Комитет должен осознать опасность. Мы не можем больше сидеть и дожидаться, пока Князь Серебряной крови двинет на нас свои силы и перебьет по одному.
— Ты вправду думаешь, что Люцифер вернулся? — спросила Шайлер.
Несколько долгих мгновений Лоуренс молчал. Его сигара разгорелась; столбик пепла на ее конце делался все длиннее и длиннее, пока, в конце концов, не упал, опалив обюссонский ковер и оставив небольшую дырочку.
- А, черт! — ругнулся Лоуренс. — Корделия никогда мне этого не простит. Она не разрешала мне курить в доме.
— Дедушка, ты не ответил на мой вопрос, — резко произнесла Шайлер.
— Возможно, на него не нужно отвечать, — нервно произнес Оливер.
От этих разговоров про Серебряную кровь и Люцифера его начинало мутить. Возможно, не стоило ему пить столько горячего шоколада или съедать пятую булочку.
— Только самый могущественный из Серебряной крови мог произвести обширные разрушения в таком защищенном месте, — вымолвил, в конце концов, Лоуренс.
— Защищенном?
— Хранилище истории — одна из самых надежных наших цитаделей. Она окружена заклинаниями, защищающими от вторжения, не пропускающими мерзость. И то, что эти заклинания не сработали, — зловещий сигнал для всех нас.
— Что ты собираешься делать? — спросила Шайлер.
