и до деревни нашей дойдет, поверьте мне. А потом пойдут сюда животные и будут эту гниющую рыбу жрать. Они же животные, им не объяснишь, что подпорченное есть нельзя, что отравиться можно, и они будут её есть! И травиться… и умирать от этого. А оно вам надо? Да и вообще, просто жалко рыбу, – завершила свою тираду девушка.
– М-да-а-а, дела, – Леший стоял и чесал свой зелёный затылок, – тебя послушаешь, так и правда страшно становится. Вот так живёшь и не задумываешься, что можно натворить, убив пару десятков несчастных рыбёшек. Ну что ж, убедила, помогу я тебе.
– Ладно, я тоже останусь, – проворчал домовой, – давай, командуй, что делать нужно.
– Дормидонт, ты меня не понял, – усмехнулся леший, – мы ничего убирать не будем, – мы выберем самый лёгкий путь. Тут у меня… – он, кряхтя, полез за пазуху и достал оттуда стеклянный флакон.
Флакончик был совсем малюсеньким, пузатеньким, с длинным горлышком. Когда-то в том флакончике были женские духи одного из соседних государств. Она даже помнила их название. На маленькой золотой этикетке была написана, как обещание счастливой жизни, обнадёживающая надпись: «Быть может…». Когда-то давно эти духи очень любила бабушка, и Даша помнила, как она горевала, что они исчезли с прилавков. Так же девушка помнила, как она маленькая мечтала заполучить этот вожделенный флакончик, но однажды, приехав на каникулы, обнаружила, что тот пропал. Даша даже поплакала по этому поводу целых пять минут, но потом успокоилась и благополучно забыла о нём. И вот сейчас он находился в узловатых руках лешего, и в нем плескалась жидкость удивительного зелёного цвета, очень знакомого девушке.
– Вот, – сказал он, – вы, когда на меня зелье выливали, ни капли же не оставили, а это случайно в кармашек налилось. Ну, а я подумал, чего добру пропадать, мало ли где может пригодиться, и собрал.
– Тю, да разве этим можно что-то спасти, – разочарованно сказала девушка.
– Этим можно, – заявил Леший и решительно направился к берегу озера, откручивая крышку флакона.
– Даша, – вдруг почти завыл Василий, – ты мне обещала!
– Леший, постой! – закричала девушка и затем обратилась к коту. – Бери столько, сколько сможешь унести, лишнего не хватай, понял?
Леший остановился на берегу, а кот часто закивал и кинулся в воду.
– Это ж надо быть таким жадным, – усмехнулся домовой, – и это животное, которое всю жизнь боялось воды, которое мыли через раз с диким боем, сейчас полезло с самую глубину, чтобы достать пару самых жирных рыбин… Ну и жадюга ты, Василий, – крикнул он коту.
А тому было совершенно наплевать на все мнения мира, он ухватил две огромных жирных рыбины и тащил их на берег, отдуваясь и пыхтя как паровоз. Как только его лапы ступили на песок, леший опрокинул флакон и несколько раз потряс им, выливая жидкость в озеро. Вода забурлила, окрасилась в ядовито-зелёный цвет и начала выкидывать варёную рыбу на берег. Та, шлёпаясь на землю, начинала подпрыгивать и извиваться, стараясь вернуться обратно в воду. У Даши просто отпала нижняя челюсть, и она стояла с открытым ртом, пока вся рыба не ожила и не вернулась в озеро. Как только вода приобрела обычный цвет, девушка помогла рукой закрыться челюсти и спросила лешего:
– Я что-то не вкурила, я что, живую воду, что ли, сварганила?
– А ты что, куришь? – с тревогой спросил домовой.
– Я не курю. Это я так говорю. Нет, вы мне объясните, что я тут такого накашеварила?
– Ну, если посмотреть с одной стороны, – начал медленно говорить леший, – то, оно, конечно, и можно так назвать… А с другой стороны…
– Это и есть самая настоящая живая вода, – договорил за лешего домовой, – чего уж тут воду в ступе толочь…
– Так, а разве не нужно куда-то ехать, лезть в горы, что-то где-то преодолевать, чтобы немножко её набрать? – спросила девушка.
– Тебе не надо… Тебе-то зачем? Это ж тебе не хухры-мухры, а сила могучего волхва, переплетённая со всякими там травами… ну, и ещё кое чем.
– Вы хотите сказать, что и раньше живая вода в принципе была доступна? Так почему же тогда люди умирали?
– Эка ты завернула, – начал разговор домовой, – если бы всё так просто было, то и мир бы сейчас был другим. И ведовство бы из жизни не ушло, и людей бы было дикое множество. А чем бы ты их кормила, а?
– Значит, и тут естественный отбор, – усмехнулась девушка.
– А как ему не быть, сама подумай. Если наступит голод, начнётся война, и есть вариант того, что погибнет всё человечество, – он развёл руками, – да и, кроме того, вот беда, не все хотят жить вечно…
– В какой-то степени я их понимаю, – совершенно серьёзно заявила девушка, – я ещё и сама не решила, нужно ли мне так долго жить.
– Даже думать об этом забудь, – резко высказался леший, – даже начало мысли выкини из своей головы.
– Да как скажете, – усмехнулась Даша, взяла свой рюкзак и закинула его за спину. Бутылка больно стукнула её по лопатке, девушка поморщилась и пожелала всяческих приключений на недружелюбный хвост водяного.
Они двинулись в обратный путь. Впереди шел Леший, следом за ним домовой и Даша, позади, на задних лапах, переваливаясь из стороны в сторону, шел Василий и нёс подмышками две огромных рыбины. Он шумно переставлял лапы и издавал странные звуки, которые, по его мнению, должны были вызвать у девушки жалость. По плану кота, Даша должна была непременно заметить несчастное животное, пожалеть его и положить рыбу в рюкзак. Ей было жалко Василия, но не было желания совать вонючую варёную рыбу в рюкзак, после чего сумку можно было просто выбрасывать. Поэтому девушка шла и делала вид, что не слышит стонов животного. Когда они переходили реку по сваленному дереву, Даша посмотрела вниз и настроением её испортилось.
– Вот чёрт, – ругнулась она, – про русалку-то мы забыли. Надо было её тоже в озеро сунуть, и сейчас не было бы вообще проблем.
– Да и сейчас нет никаких проблем, – спокойно ответил домовой, – пущай тут пока полежит. Ничего с ней не случится. А ты пока потренируешься, поучишься туда-обратно обращать, к зиме вернёшься да
