Завтра он позвонит матери, а вечером зайдет в Баррингтон-хаус и откажется от места, после чего уедет. Каким простым казалось все, пока он сидел в баре. Улыбка на губах была какой-то непривычной, застывшей. Лицевые мышцы в последнее время так мало работают. Он подозревал даже, что самые маленькие из них просто атрофировались.
Сет смял окурок в пепельнице и поспешно убрал табак и зажигалку в боковой карман пальто.
Выйдя на улицу, Сет внезапно ощутил тревогу от одной мысли, что придется вернуться к себе в комнату. Он боялся, что стоит ему переступить порог «Зеленого человечка», как на него нападет привычная апатия и новое острое желание спасаться бегством исчезнет к завтрашнему дню, когда он очнется после долгого мертвящего сна.
Действовать надо сейчас, этим же вечером. Надо собираться; надо делать хоть что-то. Сет уже чувствовал, что та щелка, через которую можно ускользнуть, сужается. Дождь, мусорный ветер, мокрые камни, бесконечные людные улицы — все это веревки, которые пытаются связать его, а он способен лишь безрезультатно дергать узлы холодными немеющими пальцами.
Наклонив голову, Сет шел навстречу ветру. Погруженный в себя, он мысленно составлял список дел, какие необходимо завершить. Хорошо, что в банке хотя бы есть деньги. Жалованье у него было мизерное, но он давно уже не тратился ни на что, кроме еды. Накоплений хватит, чтобы уехать, вернуться домой и продержаться несколько месяцев.
Может быть, подумал он минутой позже, сегодня его никто не остановит на пути в комнату, и все тогда будет хорошо, он воплотит все свои планы и спасется. И спасет других.
Но когда Сет проходил мимо мешков с поношенной одеждой и поломанными игрушками, которые стояли под стеной благотворительной лавки, будущее его уже было решено.
В следующий миг свет у него в голове померк, и всякое движение мысли замерло.
Секунду он даже не был уверен в чем-либо: где верх, где низ, куда он движется, где руки и ноги. Его тело сделалось невесомым, но тут же он ударился плечом о витрину. Когда лицо прижалось к холодному стеклу, мир со всеми своими измерениями снова соткался вокруг Сета.
Именно в тот миг, согнувшись пополам, глядя в землю, пошатываясь на нетвердых ногах, он заметил на мокром тротуаре кроссовки. Три пары светлых кроссовок окружали его.
Внезапно Сет распрямился, откинулся назад, упираясь пятками, вскинул руки и вздернул подбородок… Внутри все побелело и затряслось, зато в левой части головы ощущения были совсем иными: там разливалось онемение.
Холод был позабыт, списки важных дел испарились из мыслей. Взгляд бегал по сторонам, Сет пытался оценить ситуацию и возможности участников.
— Сука, — раздраженно проговорил чей-то рот у самого его уха.
— Ну, давай. Давай, скотина, — пролаяло темное лицо из-под козырька бейсбольной кепки.
В их глазах отражалась жестокость и еще непонятное ожидание, как будто они с нетерпением предвкушали предсказуемый ответ. Обоим противникам было около двадцати, и раздражительного юнца Сет уже встречал раньше, когда тот в открытую пил сидр «Дайамонд Уайт» прямо из бутылки, которую затем разбил о крыльцо букмекерской конторы. Третьего Сет не видел, но чувствовал его — он стоял слишком близко.
Последовала секундная пауза, все зависло на волоске, а затем мир наполнился шорохом нейлоновых курток, когда на Сета обрушились маленькие жесткие кулаки.
Первый удар угодил ему в скулу, но было не больно. Второй пришелся в лоб, а третий — в шею. Голова его моталась из стороны в сторону, но звука тумаков не было слышно, и боль сначала не ощущалась. Казалось, будто он пытается идти по прямой линии, а его со всех сторон толкают чьи-то руки. Сет почему-то даже попытался двинуться дальше, как словно ничего не происходило, тогда противники по-настоящему разъярились.
Из-за усилившегося шуршания нейлона, удвоенных толчков и пинков остатки сил покинули руки и ноги Сета. Он не чувствовал ни кистей, ни стоп.
Не задумываясь, Сет прокричал слабым голосом:
— Да пошли вы!
Теплый воздух наполнил его тело, и ему показалось, он превратился в буек, словно стал невесомым.
Но что-то билось изнутри в стенки черепа, словно животное, запертое в пещере. От этого Сета замутило, и стало так страшно, что он был готов отдать что угодно за возможность превратиться в никому не нужного плюшевого мишку с полки благотворительной лавки, лишь бы не быть куском мяса, которое топчут и мутузят белыми спортивными ботинками и красными кулаками.
Говорить он не мог, взгляд блуждал по сторонам, но ни на чем не фокусировался. Затем его начали изо всех сил дергать из стороны в сторону маленькими цепкими пальцами, после чего снова со всех сторон посыпались удары. Нервный парень в белой куртке от Томми Хилфигера молотил по Сету с такой скоростью, будто опасался, что его мишень исчезнет раньше, чем он попадет веснушчатыми кулаками по лицу.
Приседая и увертываясь, Сет принимал большинство ударов на плечи, затылок, локти и ребра. Но вот теперь было больно.
Сет прыгнул в пространство между мелькающими кулаками, чтобы сбежать, но чья-то рука поймала его за ворот пальто и задрала его голову, подставив под удары лицо.
Послышался звук, похожий на детский всхлип. Сет пытался понять, что же такое он натворил, если настолько вывел парней из себя. Ничем нельзя объяснить этот град ударов. Казалось, его противникам просто не хватает времени, чтобы аккуратно уничтожить другое человеческое существо. Сила притяжения замедляла их движения, отчего они разъярялись.
Когда угольно-черный кулак ударил Сета по зубам, в его голове будто раскололся лед. Плоть с треском разорвалась во рту, и та же самая рука ударила еще раз, и еще, и еще. Закопченный, дергающийся мир распался на яркие белые хлопья, и все они посыпались куда-то вниз.
«Я умру. Они не остановятся, пока не убьют меня».
Сет похолодел, глаза его наполнились влагой. В носу что-то хрустело и покалывало. Большой пузырь окровавленной слюны вздулся на губах, а затем лопнул и сполз по щеке. Сет хотел снова попытаться прыгнуть в пространство между кулаками, но так и не сумел. Было все труднее думать о чем-либо.
— Сука! Сука! Сука!
Их дыхание делалось все тяжелее. Парни все это время молотили руками и ногами так быстро, что теперь устали и замедлили движения. В темном, перевернутом с ног на голову мире Сета забрезжил свет.
Когда Сет упал, они перестали орать: «Сука!», однако, лежа на немилосердно жесткой мостовой, он услышал, как кто-то из юнцов подвывает от возбуждения.
Другой с размаху пнул Сета по ноге, после чего остальные двое принялись шаркать по асфальту в зловещем танце, ударяя жертву носками кроссовок по лицу, плечам, спине, бедрам, животу. До живота они стремились добраться прежде всего.
