Или же вообще никогда не выйду!
Главный вопрос, который терзал меня много больше, чем голод и жажда, сводился к одному короткому слову: кто? Кто станет его жертвой сегодня, в волшебную ночь весеннего равноденствия?
Хорошо, если я. Я хоть как-то к этому готова и смогу оказать сопротивление. А если Марик запер меня здесь не для того, чтобы вернуться ночью, а лишь с целью устранить меня со своего пути как помеху?
Но откуда он может знать, что моя цель – помешать ему выпить жизнь очередной несчастной?
Я как следует поразмыслила и немного приободрилась. Он не может знать, кто я. Никак не может! Все гораздо проще. Наверняка тем вечером, когда я только приехала в Бад-Вильдбад и по неосторожности затесалась в гущу костюмированного шествия, Марик стоял в толпе, присматривая себе подходящую жертву. Увидев меня – растерянную, взволнованную и дезориентированную, он почувствовал много больше, чем обычные люди с их ограниченным восприятием, и понял, что нашел искомое. Я изначально была наживкой, и он действительно на нее клюнул!
Пока я бродила по городку в поисках гостиницы, Марик незаметно следовал за мной и на следующий день «совершенно случайно» попросился на постой в гестенхауз фрау Марты. Тем же вечером Галина познакомила нас на Битве Клоунов, и с этого момента Марик постоянно болтался где-то рядом. Он выглядывал в окошко, когда я разговаривала с Алексом – подсматривал и подслушивал…
О, так вот почему в тот вечер, когда я провожала Алекса и Рози до коттеджа, у Марика были мокрые волосы! Не мыл он голову на ночь, вовсе нет! Он просто шел за мной под дождем – без зонта, который мне же и отдал! Проследил за мной, убедился, что я не осталась с Алексом, и вернулся в гестенхауз немного раньше, чем я.
Словно заботливая мамаша за непоседливым малышом, приглядывал за мной в термальном бассейне. Он везде и всюду ходил за мной хвостом, а я-то, дурочка, думала, что не за мной, а за Алексом!
Нет, Алекс ему вовсе не нравился. Алекс ему мешал, составляя ненужную конкуренцию. Однако Марик сумел использовать ситуацию в своих интересах и в нужный момент совершил ловкий маневр, чтобы приберечь спорный приз для себя.
– Но, знаешь, милый, я хоть и приз, но не подарок! – с вызовом сказала я в темноту.
Она, впрочем, уже не была такой густой, как раньше: мои глаза постепенно привыкли к отсутствию света. Я немного освоилась в своей тюрьме, перестала бояться сверзиться со скрипучей лестницы или удариться о каменный выступ и гораздо более тщательно, чем в первый час заключения, исследовала помещение.
Мой временный (хотелось так думать) приют представлял собой полуподвальное помещение, сложенное из прочного камня, изнутри и снаружи поросшего мхом, что вполне можно было считать двойной звукоизоляцией. Поскольку до ближайшего человеческого жилья было минут десять ходу энергичным шагом по лесной тропинке, а туристического спроса на пешеходную экскурсию к образцу фахверковой архитектуры явно не наблюдалось, не стоило рассчитывать, что мои крики услышит кто-то, кроме пресловутых мышей и пауков. Поэтому я не стала тратить силы напрасно и не орала почем зря, так, бормотала себе под нос потихонечку, как типичный тихий умалишенный в уединении одиночной камеры.
То поругивая Марика за коварство, то похваливая его за изобретательность (справедливость всегда была моей сильной стороной!), я осторожно обошла помещение по периметру. Попутно еще разок ощупала и простучала стены, убедилась в том, что средневековые строители работали на совесть, распугала мышей по углам и опять полезла на лестницу.
Она вела на второй этаж, где окна, хоть и закрытые крепкими деревянными ставнями, все-таки имелись – я видела их, когда осматривала фасад снаружи. К сожалению, люк над лестницей был закрыт массивной деревянной плитой. Поднять крышку я не смогла – видимо, сверху ее чем-то придавили. Мои кулаки украсились еще парой ссадин. Истерически-зоологический порыв побиться о крышку люка головой я вовремя пресекла, напомнив себе, что крайне неразумно с моей стороны портить собственный экстерьер ввиду предстоящей бурной ночи. Дамы с выраженными шишками на черепе интересовали, кажется, только доктора Ломброзо!
И все-таки в свой второй поход к потолочному люку я сходила не напрасно: в самом дальнем углу, тихо лежал аккуратный сверток, не замеченный мною в первый раз. Посветив на него своим дегенеративным брелочным фонариком, я разглядела эмблему популярного немецкого супермаркета «Lidl». Ее краски были яркими, а сам пакет еще не успел ни помяться, ни запылиться – явно не музейный экспонат.
Я живо развернула кулек, нашла внутри бутылку минералки и плитку молочного шоколада с орехами и едва не прослезилась:
– Надо же, какая трогательная забота!
Марик, надо отдать ему должное, проявил не только гуманизм, но и галантность – шоколад был моей любимой марки.
Радуясь, что шустрые мышки не нашли пакет с провиантом раньше меня, я с жадностью уплела всю плитку, выпила залпом почти полбутылки воды и только потом спохватилась: а вдруг это данайские дары?! На месте негодяя Марика я бы, пожалуй, не погнушалась приправить яства снотворным, чтобы обеспечить беспокойной узнице полезную для здоровья сиесту!
Волноваться по этому поводу было поздновато, и все-таки оставшуюся воду я пила в режиме дегустации: пробуя каждый глоток на вкус и пытаясь уловить все его оттенки. А потом еще с полчаса, затаив дыханье, прислушивалась к себе, боясь вот-вот почувствовать симптомы отравления. Но мой тюремщик оказался то ли более добрым, то ли менее коварным, чем я думала: ничего страшного со мной не случилось, и я пожалела, что Марик не положил в пакет вместо минералки термос с горячим чаем. В каменном мешке было весьма прохладно.
Я злорадно представила, как встречу своего тирана громким чихом, а затем приступами неудержимого кашля испорчу ему все предстоящее удовольствие, но потом вспомнила, что на сей раз имею дело не с таким романтиком, как Даниэль.
Судя по жутким фотографиям, представленным мне агентами «Пулитц и Партнер», этому парню никакая красота интимных отношений вовсе не нужна, а подобающее настроение своим жертвам он создает с помощью наркотиков. Вспомнив об этом, я еще с полчаса с тихим ужасом прислушивалась к отголоскам глубинных процессов в своем организме. Обошлось – крыша у меня не поехала, но тонус упал основательно. Перспектива провести незабываемую ночь любви в антисанитарных условиях средневекового подвала меня не радовала.
– А, собственно, почему? – резонно заинтересовался внутренний голос. – Бывали ведь места и похуже!
И, поскольку делать мне было нечего, я занялась ностальгическим самокопанием. В самом деле, чем это мне не угодил средневековый подвал? Помнится, однажды мы с моим любимым мужчиной весьма успешно сделали ЭТО на пожарной лестнице, которая (единственная из нас) не была в восторге от происходящего – она протестующе скрипела и раскачивалась, подтверждая правоту установленной внизу таблички: «Осторожно! Лестница в аварийном состоянии!». Среди крайне неподходящих, но при этом успешно освоенных мест, в моем активе в разные времена числились также: колченогий стул в пустом курятнике, заросли крапивы, открытый шурф археологических раскопок и полоса прибоя в трехбалльный шторм. Вообще-то, я люблю комфорт, но и в экстриме есть своя прелесть. Особенно, когда он не плановый, а спонтанный.
