Тут как раз подошли остальные террористы.
– Чего? – спросил Джон. – Грабим «Фредерикса»?
– Ага, – сказал я, беря бейсбольную биту.
– Давайте почистим всю эту гребаную улицу! – предложил Джуниор, и в глазах у него появился блеск, которого я раньше не видел и который мне не слишком понравился.
Филипп отрицательно мотнул головой.
– Копы появятся к тому времени. Мы берем один магазин, делаем, что успеваем, а потом уносим ноги.
Я посмотрел вдоль Родео-Драйв. Уже было больше десяти утра, но все магазины были еще закрыты. Было непонятно, то ли они открываются после полудня, то ли вообще в воскресенье не работают. По тротуару дали две пары и одинокий прохожий. Иногда проезжали машины.
– Поехали, – сказал Филипп. – А то уже поздно. Давайте к делу.
Он шагнул в сторону, и остальные стали брать инструменты из багажника.
Никто из нас не знал, где находится «Фредерикс», и мы пошли по улице, пока не дошли до него. Я не мог избавиться от мысли, до чего у нас нелепый вид – одиннадцать человек в воскресенье утром идут по Родео-Драйв с битами, топорами и бензопилам? – но на нас, как всегда, никто не обратил внимания.
Проехала патрульная полицейская машина, мигнула левым поворотом и свернула в переулок.
Мы остановились посередине квартала перед окном, где очень натуралистические манекены демонстрировали красные набедренные повязочки, кружевные лифчики и черные трусы с отверстием. Все посмотрели на Филиппа. Он кивнул Дону, который держал топор.
– Тебе принадлежит эта честь, – сказал он.
– А что мне...
– Разбей стекло.
Дон встал перед дверью, занес топор и обрушил его на уровне груди. Стекло брызнуло внутрь тысячей осколков. В магазине вспыхнул свет и завыла сирена. Ряды камер наблюдения подозрительно вильнули в нашу сторону. Филипп просунул руку в дыру, открыл замок, толкнул дверь и вошел. С рамы осыпалось еще несколько осколков стекла.
Филипп ничего не сказал, только включил бензопилу.
Я не знал, собирается ли кто-нибудь другой что-нибудь сделать с этими камерами наблюдения, и потому я подошел к полке, где они стояли, и начал крушить их бейсбольной битой. Незаметный или нет, а после пяти минут видеозаписи нас бы идентифицировали. Закончив с камерами, я огляделся, нашел сирену – белую пластиковую коробочку над примерочными, – подошел, подпрыгнул и разбил ее к чертовой матери.
Когда я обернулся, Филипп распиливал прилавок, уже покончив с кассой. Билл и Дон ломали витрины, Джеймс, Джон и Стив крушили полки, остальные набивали сумки бельем. Я подошел к манекену, отстегнул на нем лифчик и сорвал трусы.
Вдруг Филипп выключил пилу. Тишина упала оглушительно. Мы все посмотрели на него. Он склонил голову, прислушиваясь.
Снаружи с нескольких сторон приближались сирены.
– Быстро они реагируют в приличных районах, – заметил Бастер.
– На улицу! – велел Филипп. – Все на улицу!
Мы быстро выбежали, разбрасывая по дороге свои карточки по полу и по тому, что осталось от прилавка.
– Оставьте инструменты! – командовал Филипп. – Бросайте их, где стоите! Мы не можем позволить себе привлекать внимание – здесь через пару минут копов будет, как грязи.
– А с этим барахлом что делать? – спросил Томми, показывая на свою сумку с бельем.
– Бросай, – сказал Филипп. – Выбрось на улицу. Все, что можешь, – на улицу. Картинка в новостях будет красивее.
Мы набрали по горсти комбинаций и сорочек. Выходя из магазина, мы бросали их в воздух, на тротуар, на мостовую.
Из-за дальнего угла вывернули два полицейских джипа.
– Стоять спокойно, – сказал Филипп. – Непринужденно. Вот они.
На Родео-Драйв мы были единственными пешеходами, но копы нас не заметили. Они пролетели мимо, с визгом затормозили у магазинов напротив «Фредерикса» и вылетели из своих машин, вытаскивая на ходу револьверы. С другой стороны, тоже на полной скорости, вырулили еще два джипа.
Мы ничего не говорили – вообще не разговаривали, и медленно, но уверенно направлялись к своим машинам. Я вынул ключи, открыл свою дверь, сел. Открыл пассажирскую дверь для Бас-тера. Сквозь ветровое стекло я видел трех полисменов с револьверами в руках. Они входили в магазин, а остальные стояли полукругом перед входом.
Вслед за Филиппом мы повернули за угол и поехали по Сансет туда, откуда приехали.
Дома, в округе Орандж, мы пошли, как всегда, отмечать к «Денниз». Филипп встал на пути нашей обычной официантки, попросил ее принять у нас заказ. Как всегда, она удивилась, когда нас увидела, и как всегда, приняла и принесла заказ и тут же о нас забыла.
Мы заняли заднюю кабинку, смеясь и громко разговаривая. Мы были горды и рады тем, что мы сделали. На прежних местах работы мы навредили куда больше, куда тщательнее, но ни один из этих инцидентов не имел той рыночной цены, что эта эскапада, и мы продолжали гадать, что творится сейчас в Беверли-Хиллз, что делает полиция, что они прямо сейчас говорят прессе.
Джуниор со смехом описывал особо экзотический предмет белья, на который он наткнулся при грабеже, когда мне вдруг пришла в голову идея.
– А давайте напишем им письмо, – сказал я.
– Мы же оставили карточки, – напомнил Дон.
– Карточки пока еще ни разу не сработали. Нужно попробовать что-нибудь еще.
Взгляды всех обратились к Филиппу. Он медленно кивнул.
– Неплохая мысль, – признал он. – Нам нужно, чтобы знали, что это мы. Даже если они найдут карточки, будет дополнительная страховка.
– Вот ты и напишешь, – сказал мне Филипп. – Направь его начальнику полиции Беверли-Хиллз. Напиши ему, кто мы, что мы делаем. Ясно дай понять, что мы будем действовать снова. Я хочу, чтобы эти гады про нас знали.
Я кивнул.
– Я хочу его прочесть перед тем, как ты его отправишь.
– О'кей.
Он улыбнулся про себя и кивнул.
– Скоро они все узнают о Террористах Ради Простого Человека.
* * *
Разгром «Фредерикса» попал в местные выпуски «Эн-би-си» и «Эй-би-си». Оба репортажа были короткими, с множеством подмигивающих инсинуаций и недостатком фактических деталей, но были помещены на почетном месте и повторены в обоих одиннадцатичасовых выпусках. Я записал оба.
Канал «Си-би-эс» до таких дешевых сенсаций не опустился.
В тот же вечер я написал письмо, Филипп его прочел, мы все подписались, и я его отправил.
Мы ждали.
День. Два. Четыре. Неделю.
Ничего – ни в продолжениях новостей, ни в газетах.
В конце концов я, по указаниям Филиппа, анонимно позвонил в полицейский департамент Беверли-Хиллз из уличного автомата. Я признал нашу ответственность за разгром «Фредерикса» от имени Террористов Ради Простого Человека.
