Он улыбнулся пошире:
— Мы вас спасли.
Я оттолкнулась от Ларри, чтобы сесть без поддержки. На минуту закружилась голова, но сразу прошла. Все путем.
— Ларри, расскажи-ка мне!
Он глянул на Джереми Рубенса и снова на меня.
— Они нас спасли.
— Как?
— Плеснули святой водой на ту, которая меня укусила. — Он коснулся свободной рукой горла — неосознанный жест, и заметил, что я смотрю. — Теперь у нее будет надо мной власть?
— Она когда кусала, вошла в твое сознание?
— Не знаю, — ответил он. — А как это определить?
Я начала было объяснять, но закрыла рот, не успев сказать ни слова. Как объяснить необъяснимое?
— Если бы Алехандро, Мастер вампиров, укусил бы меня одновременно с вхождением в мое сознание, я бы сейчас была под его властью.
— Алехандро?
— Так называли Мастера другие вампиры.
Я качнула случайно головой, и тут же мир поплыл в черных волнах, и мне пришлось сделать глотательное движение, чтобы подавить рвоту. Что он со мной сделал? Я уже встречалась раньше с ментальными играми, но такой реакции не было никогда.
— Вон «скорая помощь» едет, — сказал Ларри.
— Мне она не нужна.
— Мисс Блейк, вы час были без сознания, — сказал Рубенс. — Мы попросили полицию вызвать «скорую», когда не смогли привести вас в чувство.
Рубенс стоял так близко, что я могла бы до него дотронуться. Он смотрел дружелюбно, да что там — просто сиял, как невеста в день торжества. Чего это он вдруг меня так полюбил?
— Значит, они плеснули святой водой на вампиршу, которая тебя укусила. Что было дальше? — спросила я у Ларри.
— Они прогнали остальных крестами и амулетами.
— Амулетами?
Рубенс вытащил цепь с двумя металлическими книжечками. Обе они могли бы поместиться у меня на ладони, да еще и место бы осталось.
— Это не амулеты, Ларри. Это миниатюрное исполнение священных иудейских книг.
— А я думал, там должна быть звезда Давида.
— Звезда не помогает, потому что на самом деле это символ расовый, а не религиозный.
— Так это миниатюрные Библии?
Я приподняла брови:
— Ну, вообще Тора содержит в себе Ветхий Завет, так что, если хочешь, это миниатюрные Библии.
— А нам, христианам, Библия поможет?
— Не знаю, Ларри. Наверное. Просто у меня во время нападений вампиров ни разу не было с собой Библии.
И это, очевидно, моя вина. Когда я вообще последний раз читала Библию? Может, я становлюсь воскресной христианкой? Ладно, о душе подумаю потом, когда с телом будет чуть получше.
— Отпустите вы «скорую», я в порядке.
— Ничего вы не в порядке, — сказал Рубенс и протянул руку, будто собираясь меня коснуться. Я посмотрела на него, и его рука остановилась на полпути. — Позвольте нам вам помочь, мисс Блейк. У нас одни и те же враги.
— А полиция знает, что вы поначалу в нас стреляли?
Что-то мелькнуло в лице Рубенса.
— Значит, не знает?
— Мы вас спасли от судьбы худшей, чем смерть, мисс Блейк. Это было ошибкой — напасть на вас. Вы поднимаете мертвых, но вы — истинный враг вампиров, значит, мы союзники.
— Враг моего врага — мой друг?
Он кивнул.
Полицейские были совсем рядом, еще чуть-чуть — и они услышат наш разговор.
— Ладно, но если вы еще раз направите на меня оружие, я забуду, что вы меня спасли.
— Этого никогда больше не случится, мисс Блейк, даю вам слово.
Я хотела сказать что-нибудь уничтожающее, но полиция уже подошла. Они услышат. А я не собиралась доносить на Рубенса и группу «Человек превыше всего» и потому приберегла свои замечания до другого случая. Зная Рубенса, можно ручаться, что таковой будет.
Я соврала полиции насчет того, что сделали ребята из «Человек превыше всего», и соврала насчет того, чего хотел от меня Алехандро. Это было очередное безрассудное нападение, вроде тех двух, что уже произошли раньше. Потом я расскажу правду Дольфу и Зебровски, но сейчас меня как-то не тянуло рассказывать всю эту путаницу незнакомым людям. Я даже не была уверена, что Дольф все услышит. Например, о том факте, что я почти наверняка — человек-слуга Жан-Клода.
Нет, это упоминать совсем не обязательно.
У Ларри была «мазда» последней модели. Фанатики из «Человек превыше всего» были настолько заняты вампирами, что у них не было времени ее раздолбать. Что было очень хорошо, поскольку моя машина ремонту не подлежала. Конечно, мне еще предстояло иметь дело со страховой компанией, чтобы они это подтвердили, но сейчас под машиной сломалось что-то очень большое, и вытекающие жидкости были темнее крови. Передняя часть машины выглядела так, будто въехала в слона. Нет, тут вопросов не было.
Несколько часов мы провели в приемном отделении больницы. Работники «скорой» настаивали, чтобы меня посмотрел врач, а Ларри нужно было наложить пару швов на лоб. Падающие оранжевые волосы закрывали его рану. Его первый шрам. Первый из многих, если он останется в нашем деле и будет околачиваться рядом со мной.
— Ну, ты уже четырнадцать часов на этой работе. Что ты теперь думаешь? — спросила я.
Он искоса бросил на меня взгляд и снова стал смотреть на дорогу. В его улыбке не было ничего веселого.
— Не знаю.
— Хочешь быть аниматором после колледжа?
— Раньше думал, что хочу, — ответил он.
Честность. Редкий дар.
— А теперь не уверен?
— Кажется, нет.
На этом я оставила тему. Инстинкт подсказывал отговорить его. Уговорить выбрать себе здоровое, нормальное занятие. Но я знала, что поднимание мертвых — это не просто выбор профессии. Если у тебя достаточно сильный «талант», то надо поднимать мертвых или рисковать, что эта сила будет проявляться в самые неподходящие моменты. Термин «жертва обстоятельств» вам что-нибудь говорит? Моя мачеха Джудит его хорошо понимала. Хотя ей и не нравилась моя работа. Она считала ее отвратительной. Что тут скажешь? Я с ней согласна.
— Есть и другие работы для человека с дипломом по противоестественной биологии.
— Какие? Служитель зоопарка? Дезинсектор?
— Преподаватель, — сказала я, — лесничий национального парка, полевой биолог, исследователь.
— И на какой из этих работ можно сделать такие деньги? — спросил он.
— Деньги — единственная причина, по которой ты хочешь быть аниматором?
Я была разочарована.
— Я хочу делать что-то на пользу людям. Что может быть лучше, чем использовать профессиональное умение для избавления мира от опасной нежити?
Я уставилась на него. Мне был виден только его профиль в темной машине, подсвеченный приборным щитком.
