Нет.
Вики положила конфету в коробку. Она вспомнила, что в последний раз, когда она стянула кусочек шоколадки, ее лицо покраснело и распухло как шар, а глаза затекли, и ребята в школе называли ее китаянкой. Может быть, никто и не заметит, что она откусила кусочек, но от мамы не спрячешься, она сразу увидит ее покрасневшее лицо. Вики в последний раз взглянула на ряды темных конфет, закрыла коробку и положила ее на место.
Вместе с мисс Джеллирол под мышкой девочка отправилась назад в свою комнату, но у подножия лестницы остановилась. Ей стало страшно, она боязливо посмотрела вверх... Там было темно. Но не стоять же здесь всю ночь. Вики начала медленно подниматься, внимательно вглядываясь в темноту наверху. Дойдя до площадки второго этажа, она прислонилась к перилам и осмотрелась. Никого. С бешено колотящимся сердцем она побежала по лестнице и остановилась на секунду только у дверей своей комнаты, быстро открыла дверь, нырнула в постель и натянула на голову простыню.
— Я вижу, надрываешься на работе.
Джек обернулся на звук голоса, чуть не уронив при этом два бокала с шампанским, которые только что взял с подноса у проходящего официанта.
— Джия? — Кого-кого, а ее он увидеть не ожидал. Да и не хотел. Он же должен разыскивать Грейс, а не крутиться здесь среди дипломатических шишек. Но он проглотил чувство вины, улыбнулся и попытался сказать что-нибудь оригинальное: — Не ожидал тебя здесь встретить.
— Я здесь с Нелли.
— А... понятно.
Джек стоял и смотрел на Джию, ему хотелось протянуть руку, чтобы она взяла ее и пожала так, как пожимала только она, но он знал, что сделай он так, она тут же отвернется. Он заметил наполовину пустой бокал с шампанским у нее в руке и блеск ее глаз. Интересно, сколько она уже выпила? Джия никогда не пила много.
Ну, что поделываешь? — спросила она, нарушая тягостную паузу, повисшую между ними.
Да, она определенно слишком много выпила. Даже язык немного заплетался.
— Пристрелил кого-нибудь?
«О, черт, опять та же песня».
Ему очень не хотелось ссориться, и он ответил тихим, спокойным голосом:
— Много читал.
— И что же? В сотый раз серию «Палачи»?
— И смотрел фильмы.
— "Грязного Гарри", полагаю?
— Ты великолепно выглядишь.
Чтобы не отвечать на ее уколы, Джек попытался переключить разговор на саму Джию. Он не лгал. Платье сидело на ней великолепно, и лиловый цвет — или какой там еще? — удивительно шел к ее белокурым волосам и голубым глазам.
— Ты и сам неплохо выглядишь.
— Это костюм Фреда Астора. Всегда хотел поносить что-то такое. Нравится?
Джия утвердительно кивнула.
— На вид в нем не очень удобно.
— Еще как неудобно. Не представляю, как некоторые умудряются в таком танцевать. Воротник уже задушил меня.
— Во всяком случае, это не твой стиль.
— Ты права. — Джек предпочитал быть незаметным. Он был просто счастлив, когда на него не обращали внимания. — Но сегодня вечером в меня что-то вселилось. Захотелось хоть разок быть в шкуре Фреда Астора.
— Но ты не танцуешь, да и твою даму не спутаешь с Джинджер Роджерс.
— Что, и помечтать нельзя?
— Кто она?
Джек внимательно посмотрел на Джию. Неужели ревнует? Возможно ли такое?
— Она... — Он оглядывался вокруг, пока не заметил Кусума. — Сестра вон того человека.
— Так это она то самое «личное дело», в котором ты ему помогал?
— А ты, значит, спрашивала обо мне? — пойнтере совался он с легкой улыбкой.
Джия отвела глаза.
О тебе упомянул Бёркес.
Знаешь, Джия, — произнес Джек, понимая, что не нужно бы ему этого говорить, — ты прекрасна, когда ревнуешь.
Она покраснела, глаза ее вспыхнули.
— Не говори глупостей! — Она повернулась и ушла.
«Обычная история», — подумал Джек. Сама не желает иметь с ним дела, но и не хочет видеть ни с кем другим.
Он поискал глазами Калабати — по всем стандартам, самую необычную женщину на свете — и увидел ее стоящую рядом с Кусумом, который изо всех сил делал вид, что не замечает ее.
Джек подошел к молчащей паре, еще раз с восхищением отметил, как идет Калабати ее платье. Оно было сделано из тонкой, ослепительно белой материи, перекинутой через правое плечо и обернутой вокруг груди. Левое плечо красавицы было обнажено, и восхищенным взглядам поклонников открывалась темная, гладкая кожа. А поклонников было немало.
— Привет, мистер Бхакти, — сказал Джек, протягивая Калабати бокал шампанского.
Кусум посмотрел на бокал, на Калабати, затем повернулся к Джеку с ледяной улыбкой.
— Могу ли я сказать вам комплимент по поводу вашего костюма?
— Спасибо. Я знаю, он не слишком модный, поэтому на нем и остановился. Как ваша бабушка?
— Физически хорошо, но боюсь, у нес мозговые отклонения.
— С ней все хорошо, — сказала Калабати, бросив на брата уничтожающий взгляд. — Я недавно имела от нее известие. Она чувствует себя нормально. — Затем Калабати мило улыбнулась. — А кстати, Кусум, дорогой, Джек спрашивал сегодня о траве дурба. Ты ничего не мог бы рассказать ему о ней?
Джек заметил, как напрягся Кусум при упоминании этой травы.
Да и Калабати испугалась тогда днем, когда он спросил ее об этом. Чт° же для этих двоих означает трава дурба?
Все еще улыбаясь, Калабати отошла, оставив мужчин наедине.
— Что вы хотите узнать?
— Да ничего конкретного. Интересно, она используется когда-нибудь в качестве слабительного?
Выражение лица Кусума не изменилось.
— Она имеет очень обширное применение, но я никогда не слышал, чтобы ее рекомендовали при запорах А почему вы спрашиваете?
— Просто любопытно. Я знаю, одна пожилая леди сказала, что использует слабительное, в состав которого входит трава дурба.
— Удивительно. Я не думал, что в Америке можно найти эту траву. Где она купила лекарство?
Джек внимательно смотрел на Кусума. Было что-то в его лице...
— Не знаю. Она сейчас путешествует. Когда вернется, обязательно спрошу.
— Выбросьте это лекарство, если оно у вас есть, мой друг, — мрачно посоветовал Кусум. — У травы дурба имеются нежелательные побочные эффекты. Выбросьте ее. — И прежде чем Джек успел хоть что-нибудь сказать, Кусум поклонился: — Прошу прошения. Я должен еще кое с кем поговорить.
«Нежелательные побочные эффекты? Что, черт подери, это означает?»
