После того, как на Земле появились первые гомо сапиенсы, алкхи устроили настоящую псовую охоту, спустив на людей (сапиенсов) мрукксов. А, чтобы не привлекать к этому внимание галактической общественности, десант был высажен под видом аварии.
Так, что, мрукксы – это далеко не невинные жертвы обстоятельств. На самом деле они – наркоманы, кайфующие от того сумасшествия, к которому приводит симбиоз с сознанием агрессивных людей. Для них современное человечество – это, своего рода, трава, растущая на лугу под названием «планета Земля». Питаясь нашей агрессией, мрукксы попутно собирают «опыт» – некую нематериальную субстанцию, являющуюся ценным продуктом в мире алкхов. Фактически, мрукксы исполняют роль домашних пчел. Но в отличие от пчел, мрукксы сами культивируют человечество. Для этого они проникают в «Зал ожидания», где производят модификацию бессмертной человеческой сущности. Они выращивают людей, как люди выращивают картошку.
И хуже всего то, что, пока, не будет выяснено лекарство против уничтожившей человечество болезни, ситуация на Земле будет оставаться под контролем алкхов и мрукксов.
– А какое отношение к этому имеет Хасан? – спросил Трубопроводов.
– Хасан ибн Саббах нашел способ нейтрализации влияния мрукксов на человека. В качестве нейтрализатора он использовал наркотическую смесь, вызывающую иммунитет против мрукксов. Поэтому, кстати, контролируемые мрукксами правительства уничтожают таких людей, как Тимоти Лири. Они борются не с наркоманией, втайне они поддерживают распространение опасных наркотиков, а с использованием легких и психоделических наркотиков в медицинских и духовных целях. Но нейтрализатор – это не главное достижения Хасана. Есть сведения, что незадолго до смерти он сумел открыть тайну болезни. К сожалению, эту тайну он унес с собой.
Оказавшись на месте (для этого пришлось воспользоваться метро, прокатиться на электричке, а потом, еще несколько километров, пройти пешком по грязе-снежному коктейлю), Трубопроводов тупо уставился на заброшенное здание бывшего «Дворца Пионеров» имени Павлика Морозова. «Дворец Пионеров», и в период расцвета своей для-пионерской жизни выглядевший как большой двухэтажный тюремный барак, разве, что, без решеток на окнах, имел совершенно непрезентабельный вид. Шиферная крыша сохранилась только частично. Окон и дверей давно уже не было. А сам «Дворец» превратился в филиал местного туалета для бывших же пионеров. Об этом свидетельствовал характерный запах, царствующий внутри «Дворца».
Ничего не понимающий Трубопроводов в десятый раз сверился с указанным в «Приглашении» адресом: Поселок Высадки, улица Коммунистических свершений, дом 38. Адрес был верным, и это попахивало не только застаревшим говнецом, но и дурацкой Шуткой Нубова, не отличающегося пристрастием к подобного рода шуткам.
Достойный искатель!
Уведомляем тебя в том, что ты сможешь отворить искомую дверь 62-го дня 3-го года Бармаглота[17] по адресу: Поселок Высадки, улица Коммунистических свершений, дом 38.
Трубопроводов в десятый раз прочитал эту записку.
– Есть двери и ДВЕРИ, – вспомнил, вдруг, он рассуждения Августа к. Тогда, в самолете, он не придал этим словам особого значения, одни служат для того, чтобы через них входить или выходить, или просто смотреть в замочную скважину. Другие же предназначены для квантового перехода.
Как и любой нормальный человек, Трубопроводов понятия не имел, что такое квантовый переход через дверь, но у него появилась твердая уверенность в том, что Август и К° рассуждал, именно, о таких вот моментах. Не зная, как правильно его совершать, Трубопроводов, для начала, решил войти во «дворец Пионеров» и сразу же вляпался в ещё, достаточно свежую, блевотину. Помянув от всей души процесс зачатия, он выскочил на улицу.
– У вас сигареты не будет? – спросил он у мужика, проходящего мимо «Дворца Пионеров».
– Держи, – протянул тот пачку дешевых сигарет.
– И огоньку, если можно.
– Может, тебе еще легкие напрокат?
– Придется травить свои, – с грустью в голосе ответил Трубопроводов, затягиваясь сигаретой.
После третьей затяжки закружилась голова, и чтобы не упасть, Трубопроводов прислонился к стене. Какой дурак назвал это кайфом? – подумал он, но сигарету не бросил. Докурив, Трубопроводов понял, что не уйдет, пока не совершит этот чертов квантовый переход. Не зная, что делать, он начал медленно входить в заброшенное здание, пытаясь уловить хоть что– то, что могло бы стать для него подсказкой. Трубопроводов настолько увлекся этим занятием, что не сразу заметил достаточно громко ворчащую старуху, выгуливающую трех коз.
– Поразвели наркоманов, – ворчала старуха, – приличному человеку не то, что посрать, выйти из дома уже нельзя. Сделал, что надо, и иди себе с богом. Так нет, ведут себя так, словно они одни здесь. Креста на них нет…
Трубопроводов уже хотел запустить в бабку камнем, но одна из коз, с таким же, как у хозяйки, блеянием, бросилась в ближайшие кусты.
– Куда тебя черти несут! – завопила старуха, и, матерясь так, что стыдно стало бы любому сапожнику, рванула за козой.
Повторив за старухой несколько, особенно метких, выражений, Трубопроводов вернулся к своему занятию.
Стемнело. От усталости Трубопроводов чуть не падал с ног, но какое-то остервенение, усиливающееся с каждой неудачной попыткой, заставляло его продолжать – проходить и проходить сквозь дверной проем. Наконец, пересекая в сотый раз невидимую черту, разделяющую «внутри» и «снаружи», он почувствовал не похожее ни на что ощущение, которое появлялось у него, каждый раз, перед прогулкой по Мелиополису. С каждой новой попыткой ощущение становилось все более отчетливым. Вскоре Трубопроводов понял, что это ощущение и есть искомая дверь, пройдя сквозь которую, он совершит, тот самый, квантовый переход.
Закрыв, на всякий случай, глаза, Трубопроводов замер на разделительной линии. Все своё внимание он сосредоточил на ощущении двери, которая постепенно начала открываться. Спустя мгновение, или вечность, Трубопроводов ощутил приятное тепло жилого помещения. Запах говна сменился ароматом дорогого коньяка и сигар. Поняв, что он уже внутри, Трубопроводов рухнул на пол. Его сознание отключилось.
Когда он открыл глаза, над ним хлопотал мужчина в черном балахоне до пят. На руках у него были черные перчатки. Лицо скрывала черная маска. На груди была изображена ярко-красная голова пса. Она выглядела трехмерной и живой, словно ярко-красный пес высунул свою голову из абсолютной тьмы балахона. Пес несколько иронично смотрел в глаза Трубопроводову.
– Привет, – сказал Трубопроводов скорее псу, чем его обладателю.
