— Зовите меня Эми, ладно?
Он кивнул.
— Вы помните, Эми?
— Да. Мы начали запирать этот бар три или четыре года назад, после того как у нас пропало несколько бутылок с красным столовым вином. Морт решил, что виновата горничная. Мне не хотелось верить в это, потому что мне она нравилась, но я знала, что муж вполне мог оказаться прав. Вероятно, так оно и было. После этого мы начали запирать бар, чтобы ни для кого больше не было соблазна.
Эванс взглянул на Теда Милнера.
— Один ключ от этого бара был у Эми, а второй, как ей казалось, все еще оставался у мистера Рейни. Так что число возможных вариантов было ограниченным. Разумеется, если бы это была Эми, то вы, мистер Милнер, являлись бы ее сообщником, так как вы обеспечивали друг другу алиби на тот вечер. У мистера Рейни алиби не было, но предположительно он находился в это время совсем в другом месте. Но самое главное то, что мы никак не могли найти мотив для преступления. Благодаря его работе и у Эми, и у Морта было хорошее материальное положение. Мы искали отпечатки пальцев, и нам удалось обнаружить два годных образца. Это произошло на следующий день после нашей встречи в Дерри. Оба отпечатка принадлежали мистеру Рейни. Но это тоже нельзя было считать доказательством…
— Нельзя? — изумленно спросил Тед. Эванс отрицательно покачал головой.
— Экспертиза подтвердила, что отпечатки были оставлены незадолго до того, как то, что осталось от бутылки, попало в огонь, но не смогла определить, когда именно. От огня из них испарилось масло. К тому же если наше предположение было верным и эта бутылка действительно хранилась в вашем баре, то кому-то нужно было вынуть ее из пакета или коробки, в которой она продавалась, и поставить на полку. Это могли сделать и мистер, и миссис Рейни, и Морт мог бы утверждать, что отпечатки остались именно после этого.
— Тогда он был уже не в состоянии что-либо утверждать, — мягко сказала Эми.
— Вероятно, вы правы, но тогда мы об этом не знали. Нам известно, что люди, как правило, берут бутылки за горлышко или за верхнюю часть. Эти же два отпечатка находились около донышка и были расположены под очень странным углом.
— Как будто ее несли боком или вверх дном, — вставил Тед. — Разве не так вы сказали на слушании?
— Да. Но те, кто разбирается в вине, обычно так не делают. Чтобы не взболтать осадок. А если это шампанское…
— Его и вовсе нельзя взбалтывать, — сказал Тед. Эванс кивнул.
— Если вы сильно взболтаете бутылку шампанского, она может взорваться от давления.
— Но в этой бутылке было не шампанское, — тихо сказала Эми.
— Нет. Хотя и это по-прежнему не доказано. Я обошел местные заправочные станции и попытался выяснить, не покупал ли в тот вечер кто-нибудь, похожий на мистера Рейни, небольшое количество бензина. Узнать мне ничего не удалось. Я был не очень удивлен, ведь он мог купить бензин в Тэшморе или на любой из сотен заправочных станций по дороге.
Затем я встретился с Патрицией Чемпион, нашей единственной свидетельницей. Я показал ей фотографию «бьюика» выпуска 1986 года — такой автомобиль, по нашим сведениям, был у мистера Рейни. Она сказала, что, может быть, видела эту машину, но наверняка утверждать не может. Так что это мне тоже ничего не дало. Я вернулся к дому, чтобы еще раз осмотреть его, и тут пришли вы, Эми. Было раннее утро. Я хотел задать вам несколько вопросов, но вы были очень расстроены. Я спросил, для чего вы пришли сюда, и был очень удивлен вашим ответом. Вы сказали, что собирались поехать на озеро Тэшмор повидать вашего мужа, но перед этим решили взглянуть на сад.
— По телефону Морт все время говорил о том, что он называл моим «секретным окном»… тем, которое выходило в сад. Он сказал, что оставил там что-то. Но там ничего не было. Во всяком случае, я ничего не нашла.
— Во время нашей встречи ваш бывший муж произвел на меня странное впечатление, — медленно сказал Эванс. — У меня сложилось мнение, что он не совсем в порядке. Дело не в том, что он что-то скрывал от меня, в этом я почти не сомневался. Было в нем что-то еще. Некая отстраненность.
— Да, я тоже это чувствовала. Все сильнее и сильнее. Отстраненность.
— У вас был очень болезненный вид. Я решил, Эми, что, когда вы поедете в Тэшмор, мне лучше последовать за вами, особенно после того как попросили меня не говорить мистеру Милнеру, если он будет искать вас. Мне показалось, вы скрываете от меня истинную причину этой поездки. Я решил, что, поехав за вами, смогу что-нибудь выяснить. И еще я подумал… — Он смущенно замолчал.
— Вы подумали, что со мной может что-нибудь случиться, — продолжила она. — Спасибо, мистер Эванс. Теперь вы понимаете, что он бы меня убил. Если бы вы не поехали за мной, он бы меня убил.
— Я оставил машину на дороге и пошел к дому пешком. Потом я услышал в доме страшный шум и побежал. В этот момент вам удалось вырваться на веранду, а он гнался за вами.
Эванс взглянул на них обоих, внимавших ему с серьезными лицами.
— Я попросил его остановиться, — сказал он. — Я попросил его об этом дважды.
Эми подалась вперед, мягко коснулась его руки, затем снова отклонилась на спинку стула.
— Вот и все, — сказал Эванс. — Все остальное я знаю из газет и из двух коротких бесед с мистером Милнером…
— Зовите меня Тедом.
— Хорошо, Тед. — Кажется, называть по имени Эми Эвансу было намного легче, чем Теда. — Я знаю, что у мистера Рейни было нечто вроде приступа шизофрении и он одновременно представлял себя двумя разными людьми. При этом ни один из этих двоих не догадывался, что оба существуют в одном теле. Я знаю, что одного из них звали Джон Шутер. Из показаний Херберта Грикмора я знаю, что мистер Рейни вообразил, будто Шутер преследовал его из-за рассказа под названием «Посевной сезон», и мистеру Грикмору пришлось достать экземпляр журнала, в котором впервые был опубликован этот рассказ, чтобы мистер Рейни мог доказать факт первой публикации. Мистер Рейни получил этот журнал как раз перед вашим приездом, Эми, — он найден в доме. Конверт федеральной почты, по которой пришел журнал, лежал на сиденье «бьюика», принадлежавшего вашему бывшему мужу.
— Но он вырвал рассказ из журнала, не так ли? — спросил Тед.
— Не только сам рассказ, но и страницу с оглавлением. Он тщательно уничтожил все следы существования этого рассказа. У него был швейцарский армейский нож, которым он, вероятно, и воспользовался. Недостающие страницы были обнаружены в бардачке «бьюика».
— В конце концов существование этого рассказа стало тайной даже для него самого, — мягко заметила Эми.
Эванс, подняв брови, посмотрел на нее:
