– Майкл?
Он обернулся.
– Смотри не переборщи с покаянием.
Через несколько минут, рухнув в постель, Катарина поняла, что слишком устала, чтобы уснуть. Потом сочла, что невыносимо душно. Поднялась, пооткрывала все окна. Не слишком-то это помогло: со стороны Большого Острова ветер доносил сюда едковатый дымок извержения.
Прежде чем снова лечь, Катарина прислушалась у двери в комнату сына. Он мирно спал.
Такео Йошихара как всегда проснулся на рассвете. Не разнеживаясь, он тут же встал, надел рубаху-алоха, белые брюки и сандалии – обычную свою униформу, которую он носил на Мауи, и направился в маленький павильон-столовую. Обычный завтрак из супа-мисо, рыбы и чая уже стоял на столе, как и во все дни его пребывания в поместье.
За едой он просматривал новости о состоянии финансовых рынков и отчеты, поступившие со всего мира за ночь.
Похоже, со вчерашнего дня он стал на тридцать миллионов богаче.
С последним глотком чая с отчетами было покончено; Йошихара вышел из павильона и садом направился в исследовательский центр, лишь раз приостановясь по дороге сорвать увядшую орхидею, которую проглядели садовники-филиппинцы.
Войдя в здание центра через главный вход, он кивнул охраннику, толкнул двойные двери, ведущие в южный коридор, и быстро пошел коридором к лифту. Достал из кармана бумажник, провел им перед неприметной серой пластиной над кнопкой вызова, и красный огонек вверху пластины тут же сменился зеленым. Спустя секунду двери лифта раскрылись. Йошихара вошел внутрь. Двери сомкнулись.
Меньше чем через минуту он оказался в той лаборатории, куда минувшей ночью доставили деревянный ящик. Ящика, впрочем, не было, его унесли, так же, как остатки сухого льда, которым было проложено его содержимое и пластиковые простыни, в которые оно было обернуто.
Осталось только тело, и оно было почти неузнаваемо.
Когда дверь лаборатории открылась, Стивен Джеймсон поднял голову. С удивлением узнав шефа, взглянул на часы.
Почти 6:30.
Вдруг, после долгой бессонной ночи, проведенной за вскрытием, накатила усталость. Джеймсон снял очки, потер покрасневшие глаза, потянулся.
Кивком поздоровавшись с доктором, Йошихара подошел к прозекторскому столу и взглянул на то, что осталось от тела, по его приказу вырытого из могилы и доставленного на Мауи. Если зрелище искромсанного трупа и оскорбило его чувства, внешне он это ничем не выдал.
Тело было располосовано от пояса до подбородка, и все внутренние органы из него изъяты. Грудная клетка – вскрыта, ребра раздвинуты, чтобы обеспечить удобный доступ к легким и сердцу, так что сейчас грудь зияла огромной дырой и из-за того что крови в ней совсем не было, казалось, что и жизни не было никогда. Останки выглядели муляжом, вылепленным не из плоти – из воска.
Но Йошихара, конечно, знал, что это не так, – он сам видел фотографии мальчика, снятые всего несколько недель назад. Белый, семнадцати лет от роду, ростом чуть больше шести футов, с широкими плечами и узким тазом атлета. На одной из фотографий он широко улыбался – замечательно ровные зубы, ямочки на щеках и слегка раздвоенный подбородок. Если прибавить к этому сочетание голубых глаз и светлых волос, парень являл собой плакатный образ калифорнийского серфингиста.
Как ни странно, красота его сохранилась.
Светлые волосы, аккуратно причесанные и сбрызнутые для похорон лаком, чуть разлохматились при упаковке, и Йошихара, не успев подумать, что делает, протянул руку поправить сбившуюся прядь.
Смертная бледность была мастерски подправлена косметикой, и щеки отдавали розовым глянцем так, словно он спит и еще может проснуться.
Вмятинка на подбородке виднелась так же отчетливо, как на фотоснимке, но лицо приняло торжественное выражение смерти – никакого следа смешливых ямочек на щеках.
Йошихара посмотрел на Джеймсона, который стоял теперь с бумажной папкой в руках.
– Вы определили точную причину смерти?
Врач раскрыл папку, просматривая ее содержимое. Всю ночь не покладая рук работала команда лаборантов, препарируя образцы тканей, которые в ходе вскрытия самолично брал Джеймсон.
Как и следовало ожидать, внутренние органы юноши большей частью были здоровы на вид и по существу. Лабораторные анализы не выявили болезней или токсичных веществ.
Или, по крайней мере, каких-либо субстанций, способных убить семнадцатилетнего спортсмена.
Ни стрихнина, ни цианида, ни каких угодно других ядов.
И никаких наркотиков. Абсолютно.
Даже алкоголя или марихуаны.
И все-таки он умер, и лабораторный отчет в руках Стивена Джеймсона четко определял, почему.
– Причиной смерти, – сказал он, – явилась жестокая аллергическая реакция на интересующую нас субстанцию. – Он победно улыбнулся. – Когда прибыла «скорая помощь», мать пыталась вытащить его из машины, которая стояла в закрытом гараже с включенным мотором.
Йошихара кивнул.
– И они дали ему кислород.
– И он умер, – кивнул Джеймсон.
– И погода в Лос-Анджелесе в тот день была...
– Почти идеальной, – опять усмехнулся Джеймсон. – Как сообщали метеорологи, день был хрустальный, каких в Лос-Анджелесе почти уже не бывает.
– Да, не повезло парню, – заметил Йошихара. – А каков был бы результат, если б ему не дали кислородной маски?
– Трудно сказать, – ответил Джеймсон. – Но похоже, что все последние наши объекты чувствуют себя лучше. Пока что четверо из пяти справляются очень неплохо. Конечно, надо учитывать, что воздух в Мехико-сити был на редкость грязный последние дни, но в Чикаго он ничего.
– И как давно они прибыли на места?
– Всего два дня, – сказал Джеймсон.
– Любопытно. А что с местным мальчишкой, который умер? Как его звали?
– Киоки Сантойя. Ему, разумеется, кислорода никто не дал – он был уже мертв, когда мать нашла тело. Но анализы показывают, что его легкие примерно в том же состоянии, что и у этого, – Джеймсон показал на труп на столе.
Йошихара в раздумьи помолчал.
– А двое других местных? – наконец проговорил он. – Мне бы хотелось их видеть. Не на мониторах. Живьем.
У Джеймсона затуманились глаза.
– Не уверен, что это удачная идея, – начал, он. – Если кто-нибудь из них вас узнает...
– Ну и что, что узнает? – хмуро перебил его Йошихара. – Они ведь вряд ли отсюда выберутся, не так ли?
Стивен Джеймсон неопределенно наклонил голову. Не годится выказывать боссу свои чувства.
– Как вам угодно, – сказал он, открывая перед Йошихарой дверь. Они миновали комнату, где находилось множество резервуаров со сжатым газом, и вошли в следующую.
Эта была пуста, если не считать большой плексигласовой камеры посередине.
