— Маша, вы здесь моих ключей не видели? — спросил Виктор, подходя к столу. — Странно, мне казалось, я оставил их здесь.
Девушка, едва успевшая опустить связку в карман передника, покачала головой.
— Ну ничего… — Виктор помялся, явно желая что-то сказать. — Вы не обижайтесь на Елену Сергеевну. Первый учебный день, мы все на взводе…
— Что вы, — Маша опустила взгляд, — это я должна извиняться.
— Давайте я вам помогу, — директор нагнулся, поднимая безупречно круглую матово поблескивающую в свете ламп жемчужинку.
— Не надо, — Вершинина улыбнулась, — а то и вас уволят, если хоть одна пропадет!
— Я рискну…
Жемчужина перекочевала в ее ладонь, а его пальцы, коснувшиеся ее руки всего лишь на миг, были обжигающе горячими.
Маша закусила губу. Почему ее волнует этот чужой красивый мужчина? Отчего в груди разливается это странное томление?.. Она не должна, она не может позволить себе увлечься. Тем более им — директором престижной школы…
— Ну что же вы? — Виктор, присев, уже собирал с пола рассыпанные бусины, и Маша присоединилась к нему, стараясь, чтобы их руки соприкасались не слишком часто…
* * *
Утро выдалось хмурым. Над школой сгустились темные тучи — словно специально для того, чтобы усилить тревогу в сердцах девочек.
Едва встретившись с ребятами, по дороге в столовую Даша и Вика рассказали им о странном ночном визите Савельича.
— Да маньяк ваш Савельич! На свиданку заманивает, — равнодушно прокомментировал Максим.
— А вдруг он оборотень? Они придут, а он давай превращаться! — предположил Ромыч.
— Интересно, в кого? — встрял Темка.
— Да в хомячка! — засмеялся Макс. — Хомячок-оборотень! Что может быть страшнее!
Тем временем в столовой уже завершались приготовления к завтраку. Маша расставляла тарелки, которые так и норовили выскользнуть у нее из рук.
— Говоришь, в гостинице раньше работала? — поинтересовался Володя.
Он стоял тут же — в белоснежной поварской одежде и высоком колпаке. Однако полностью отличающийся от представлений Марии о работниках кухни. Ей казалось, что повара должны быть полными и почему-то лысыми, с нависающими над грудью тройными складчатыми подбородками. Володя, напротив, очень подтянут, по-мужски крепок, с густой каштановой шевелюрой и внимательными темными глазами.
— А что такое? Что-то не так? — ответила вопросом она, прекрасно понимая, что все, должно быть, не так. Но что остается при плохой игре? Только делать хорошую мину!
И как раз в этот момент одна из тарелок словно нарочно выскользнула из рук. По полу брызнули белые осколки.
— Нет, все супер, — Володя усмехнулся. — Ты как, сама ушла или выгнали?..
Маша потянулась за веником, чувствуя, как уши предательски наливаются краской.
— А тебе что за дело? — буркнула она и принялась заметать в совок осколки. Плохо. Очень плохо. Если все так пойдет и дальше, ее план, пожалуй, может и провалиться.
— Просто, разговор поддерживаю… Мари, — Володя наклонился к самой ее шее — так, что девушка почувствовала тепло его дыхания, — ты что сегодня вечером делаешь? Может, выпьем вина или погуляем под луной?
Она выпрямилась так резко, что едва не ударила его головой в челюсть.
— Не пью и не гуляю! — выпалила Мария и скрылась в служебном помещении.
* * *
— Нет, мне вовсе не до шуток. Знаете, Савельич говорил очень серьезно… — произнесла Даша, ставя на стол чашечку с мюсли и стакан апельсинового сока.
— У меня просто мурашки по коже, — поддержала подругу Вика. — Я потом полночи ворочалась, никак заснуть не могла.
— И я! — кивнула Даша.
— Знаете что, — Максим пристально оглядел обеих девушек. — Может, вас Савельич просто напугать хотел…
— Макс, новенький, — стукнул локтем друга Ромка.
Андрей, подошедший к столу вместе со своей сестренкой Надей, наткнулся на настороженные взгляды всей компании.
— Подвинься, пожалуйста, — попросил он Максима, видя, что места для Наденьки не осталось.
— Чего это вдруг? — Макс, привычно развалившийся на стуле, умудрялся занимать вдвое больше места, чем можно было ожидать, принимая во внимание его худобу.
— Младшим надо уступать. Не слышал? — Андрей старался говорить вежливо. Этот лохматый хамоватый тип уже порядком его достал.
— Тоже мне… Пассажир с детьми… Не в автобусе! — огрызнулся Макс, однако все же подвинулся.
Андрей придвинул стул для Нади, и девочка села.
— Андрюша, я не хочу кашу! Хочу бутерброд! — заявила она.
Максим хмыкнул, но удержался от готовой сорваться с языка реплики, тем более что Андрей, многозначительно покосившись на него, уже подавал Наде бутерброд.
— Авдеева! — от резкого голоса, словно полного перезвоном льдинок, девочка вздрогнула. — Здесь стол для старшеклассников! Твой класс, Авдеева, сидит за другим столиком!
Елена Сергеевна, как всегда, аккуратная и подтянутая, стояла за Надиной спиной.
— Пожалуйста, пусть она посидит со мной, — Андрей умоляюще посмотрел на завуча. — Она ведь маленькая, по дому скучает… Наши родители… они… пропали… — добавил он после паузы.
— Я в курсе, — сказала, как отрезала, Елена. — Но правила для всех одинаковые. Надо привыкать. — Ну, Надя, я долго ждать буду?
Девочка с неохотой сползла с высокого стула и, кинув жалобный взгляд на брата, пошла с завучем.
— Не школа, а тюрьма какая-то, — зло выплюнул Андрей.
— Пойду еще сока возьму, — Максим встал из-за стола.
Некоторое время за столом царила тишина. Все ели. Ребята искоса поглядывали на новенького. Вика, Ромка и Артем — с любопытством, Даша — с искренним сочувствием. Известие об исчезновении родителей Авдеевых показалось ей очень страшным. Да, ее собственная мама редко занималась ею, пропадая то на съемках, то на бесконечных гастролях, но по крайней мере она была где-то рядом. Даша могла позвонить ей в любое время… ну, почти в любое. Но она бы не пережила, если бы с мамой что-то случилось!
— Авдеев, тебя к телефону. Предки звонят, волнуются! — послышался голос Макса.
Ребята как по команде взглянули на Андрея. Он встал — очень медленно, словно не веря своим ушам, и вдруг бегом бросился к Надиному столику.
— Надюхин! Мама с папой звонят!
Схватив сестренку за руку, Андрей выбежал в холл, схватил телефонную трубку. Из нее доносились короткие гудки.
— Мама… — едва слышно пошептал Андрей, и тут взгляд его уперся в стену, на которой была криво прилеплена фотография. Та самая, что стояла у него на тумбочке рядом с кроватью: мама, папа и он с Надюшей. «Привет с того света!» — было криво написано поперек снимка.
