– Понимаю, – покачал головой Круглов. – Этот человек должен быть строго наказан. Мести резоны перевешивают разума бозоны. Хвалю, ты просто вылитая Хель в профиль.
– Какая еще Хмель…
– Хель, – поправил он. – Богиня смерти и мести у древних скандинавов. В твоей родне нет викингов?
– Я…
– Тсс! – Витька приложил к губам палец. – Тише, голубушка, тише. Не надо слов, надо дел. Вернемся к нашему кладбищу. Это неважно, гуляла ты или не гуляла. Скажешь, что ходила навестить прадедушку. Возложить цветы, омыть обелиск. А потом возвращалась – и увидела портфель. А вокруг никого совсем, то есть кладбище словно вымерло. Ты походила туда, походила сюда, а потом решила поглядеть, что там. А там рукопись в бутылке… То есть в папке. В папке еще записка лежала, от руки написана. А в записке предупреждение – что эту книгу нельзя читать и все такое прочее, что все восемнадцать человек, которые эту книгу прочитали, все они померли. Ясно?
– Да.
– Все, это твое первое задание.
– И все? – удивилась Сомёнкова.
– Пока да.
– И как скоро? Ну, как быстро все это случится? Когда Любка перепугается?
– Месяца полтора-два, не меньше.
– Не пойдет, – помотала головой гостья. – Полтора месяца – слишком долго, у нас соревнования через месяц…
– Ах вот как оно! – рассмеялся Круглов. – Так, значит, все гораздо прозаичнее. Я думал, ты пышешь праведным гневом, а ты всего-навсего вульгарно завидуешь. Это все осложняет.
– Почему осложняет? – не поняла девушка.
– По банально-энергетическим причинам, – ответил он. – Месть – очень сильное чувство, его разыграть легко. Энергетический потенциал зависти почти нулевой, если не отрицательный…
– Нет, я ей именно отомстить хочу! – возразила Сомёнкова. – Она меня… меня… А если она еще в соревнованиях проиграет, то это ей очень не понравится! Очень! Я все равно в тройку не войду, а Любка может и первое место занять. А соревнования через месяц как раз…
Витька задумался. Достал свечу, зажег, по комнате поплыл запах воска.
– Месяц… Это, конечно, сложнее. Придется, проводить обряд.
– Ка-акой еще обряд? – насторожилась девушка.
– Самый простой. Ты кровь сдавала?
– Да, все сдавали…
– Тогда не испугаешься. – Круглов подмигнул. – Надо немного, граммов пятьсот.
– Для чего? – Сомёнкова погладила предплечье.
– Я же тебе говорю – для обряда. Чтобы пугнуть твою Любку по полной, до ногтей чтобы пробрало. Разбудим властителя четырех стихий…
– Какого еще властителя?
– Того самого.
Она открыла рот.
Парень расхохотался.
– Тебя как зовут, кстати, Сомёнкова?
– Аня.
– Анна с Магадана, очень приятно. Так вот, Анна, в твоем возрасте пора понимать юмор. Никому не нужна твоя драгоценная кровь, это я так, в порядке нагнетания. Не переживай, ввергнем твою Любку, займет пятое почетное место. Но твоя помощь все равно понадобится.
Гостья кивнула.
Круглов вернулся к компьютеру.
– А ты кем хочешь быть? – спросила Аня. – Потом, после школы?
– Монстрологом, – ответил он.
– Это кто?
– Тот, кто ловит монстров. Видит – монстр – и ловит, видит, и ловит, а потом им раз – и… Разбираюсь подручными средствами. Понятно.
– Понятно. А это? – Сомёнкова указала на стену. – Что за осьминог?
– Это не осьминог, дура, это Ктулху.
– Кто?
– Ктулху, демон вод. Ладно, тебе лучше не знать.
– Ничего картина, поганая…
Картина ей не то чтобы понравилась, скорее произвела впечатление. Напугала. Нарисовано было очень и очень. В мрачно-болотных, чрезвычайно депрессивных тонах. Вообще сначала она не очень поняла, что на картине изображалось, какие-то горы, камни, огромные черви, кишащие в смрадных ямах, жирные глаза, похожие на озера гноя, и перепончатые крылья, похожие на сгнившие паруса затонувших кораблей, в один момент зрение Сомёнковой расфокусировалось, и все эти детали сложились в картину ужасного существа, спящего на стенах чудовищного города, едва просматривавшегося сквозь толщу моря.
– А кто нарисовал?
– А, был один художник… Сейчас в твоей любимой психушке.
– Почему?
– Такие картины даром не рисуют.
– Ясно. А написано там что? Ктулху Р’льех вгах, нагл фхтагн… Что за бред?
– Перевожу для несведущих. Ктулху видит тебя, жалкая креветка. И в урочный час он наколет всех грешников на пронзительный шип и утащит в сумрачный город Р‘льех, где они будут мучиться вечно. Примерно так. Но ты не об этом думай, ты пока книжку читай, а я распечатку приготовлю.
– Ясно…
Дурак, подумала Аня. Ну и пусть. Зато Любка перепугается.
– Ясно, – повторила она. – А вообще… Бука – это кто?
– Так кто такой бука? – спросила Сомёнкова. – Нет, я понимаю, он под кроватью сидит…
– Под кроватью бабай, – поправил Круглов. – Бука – он везде. Но обычно он стоит у тебя за спиной. Поэтому, кстати, в Древнем мире не принято было резко оглядываться – чтобы не увидеть буку. Потому что если ты его увидишь – все, смерть.
Они шагали по лесу. К дому Круглова, только дальней тропинкой, кружной, через лес.
– Ты книжку-то читала?
– Читала. Только там непонятно все. Какие-то друиды, баньши, бука этот…
– Бука… – Витька покачал головой. – Вообще это из кельтской мифологии происходит. Пес, предвещающий смерть. Конечно, пес в широком понимании.
– Как это?
– Так. Вот взять Цербера – вроде как пес, но на самом деле скорее дракон. Так и бука. Он может совсем на собаку не походить, но так уж называют – пес. Если, допустим, убивали кого-то из клана, а убийцу найти не удавалось, то клан шел к ведьме. Ведьма требовала душу, а взамен отправляла по следу убийцы мстителя. Буку то есть. И он не останавливался, пока убийца не сходил с ума или не накладывал на себя руки.
– А что он делал? Ну, бука?
– Ну, в основном он просто выл под окном по ночам. Иногда громко, иногда тихо. А еще он бродил.
– Бродил? – не поняла Сомёнкова.
– Ну да. Он преследовал… То есть иногда показывался, изводил, оставлял следы. И так до самого конца.
– А тот, кто хотел отомстить? – спросила Аня.
– Я же говорю, он отдавал душу. Все просто.
Девушка поежилась. Было холодно, на тропинке никого, кроме них, не было, сосны шумели неприветливо и по-зимнему. Вроде и жилье рядом, а местечко глухое.
– Когда там у вас соревнования, говоришь?
– Через месяц.
– Через месяц… Надо спешить, если через месяц.
Остановились на мостике. Круглов покачал перила, Сомёнкова испугалась, схватилась за кругловскую куртку.
– Спокойно, графиня! Берегите нервы, они вам еще понадобятся. Принимайте женьшень с лимонником.
Справа хрустнули ветки. Аня вцепилась в руку своего спутника.
