Талия не ответила, подошла к окну и опустила штору, прошептав: «Спокойной ночи, Маура». Она забеспокоилась. Было поздно, а они с Сетом и не прикоснулись к домашней работе по математике.
Сет вставил кассету в проигрыватель.
— Сет… мне некогда слушать музыку, — запротестовала она. — Нам надо…
— Это кассета моего отца. — Парень не дал ей договорить. — Он прослушивал ее в тот вечер, когда я обнаружил его за письменным столом. Взгляни на это.
Он передал ей чистый футляр из пластмассы. Талия искоса посмотрела на наклейку. На ней значились два слова, написанные мелкими печатными буквами рукой доктора Варнера: «Кассета переселения».
— Кассета переселения? Что это значит?
— Ты должна прослушать ее, это так жутко, — торжественно заявил Сет. В его глазах появился странный блеск, и Талия занервничала. — Видишь ли, мой папа был антропологом в университете. Так вот, как раз перед смертью он работал в Новой Гвинее с одним первобытным племенем.
Сет нажал на клавишу, и пленка зашуршала. Талия услышала голоса, низкие и высокие, певшие-вместе в монотонном ритме. Казалось, поет какой-то автомат, а не люди.
— Голоса не похожи на человеческие, — прошептала Талия. — Звуки то и дело повторяются.
— Ш-ш-ш-ш. — Сет поднес палец к губам. — Слушай.
Он закрыл глаза и, похоже, впал в мечтательный транс. Талия наблюдала, как беззвучно двигаются его губы. «Что он делает? Поет вместе с ними?» — Сет начал тревожить ее. Странные голоса стали громче. Ритм набирал темп, все быстрее и быстрее. В мозгу Талии начало стучать, вдруг закружилась голова. — «Не могу больше вынести этого», — подумала она и зажала уши, но ее руки не смогли заглушить записи. Девушка потянула Сета за рукав, но тот не открыл глаза. Его губы безмолвно шевелились в ритме быстрого пения.
— Это сведет меня с ума! Выключи! — завопила она. Парень, похоже, не расслышал ее. — Сет! Сет… пожалуйста!
Ответа не последовало. Талия что было сил обеими руками ухватила друга за плечи и принялась трясти его.
— Сет? Сет? Слышишь меня? С тобой все в порядке?
— А?
Сет медленно открыл глаза, и Талия отпустила.
— Сет… эта музыка… ты меня не слышал… ты… — заикалась девушка.
Парень с широко открытым от удивления посмотрел на нее.
Казалось, он испугался, обнаружив Талию в своей комнате.
— В чем дело? Чего тебе надо?
— Сет! — резким голосом произнесла она. — Выключи эту кассету… пожалуйста! Это ужасно! Невыносимо!
Кровь стучала в висках Талии, пока она шла домой. «Это жуткое пение. Эти противные голоса. Похоже на кошмарный сон, — думала она. — Почему Сет заставил меня слушать это? Почему он сам слушает?»
Она взглянула на часы. Поздно. Ей очень не хотелось одной идти по Улице Страха. Сет обычно отвозил ее домой на машине, но, решив ей задачи по математике и снова прослушав эту ужасную кассету, он почувствовал себя плохо. Талия не стала спорить. Она видела, что Сет не в порядке. Ничего страшного не случится, если она на этот раз вернется домой пешком.
Пока она шла, старые деревья перешептывались над ее головой. В домах погас свет. Бледный туман, задерживая свет, окутал низко висевший полумесяц, словно тонкая вуаль. Росистые темные лужайки мерцали в просачивавшихся бледных лучах. Талия останавливалась через каждые несколько шагов и оглядывалась, подозревая, что за ней следят, но вокруг никого не было.
Высокая изгородь вздрогнула от ветра. Талия ускорила шаг. «Успокойся, — приговаривала они. Ты ходила здесь миллион раз». Но Улица Страха — это Улица Страха. О ней рассказывали столько ужасных историй, и хотя Талия им не верила, тем не менее пожалела, что Сет не живет на другой улице.
Приближаясь к кладбищу, она почувствовала, как покалывает в затылке. Остановилась и, затаив дыхание, прислушалась, всматриваясь в темное пространство перед собой. Шаги, раздавшиеся позади нее, нарушили тишину. Она подумала о своем рассказе, точнее, рассказе Сета. Мысленно представила Шендел, лежащую на земле и тянущуюся рукой к карандашу. От этого у нее сперло дыхание, стало страшно и сердце учащенно забилось. Талия не стала оглядываться и бросилась бежать. Однако ноги отяжелели, и девушка с трудом передвигала ими. «Что со мной? Что случилось?» — в отчаянии спрашивала она себя.
Шаги приближались, стали громче. Талия начала изо всех сил размахивать руками.
«Беги! — скомандовала она. — Беги!» Почувствовала, как на лбу выступает холодный пот. При каждом движении в легких возникала боль. Шаги стучали в ушах. Ближе, ближе. Преследователь догонял ее. Он был так близко, что мог прошептать ее имя.
— Талия, — произнес голос нежно, словно порыв ветра.
«Ну, делай же что-нибудь! — приказала она сами себе. — Надо ведь предпринимать что-то!»
И тут вспомнила о ноже. Он не настоящий, но преследователь ведь этого не знает. «Мой единственный шанс».
На ходу она засунула руку в карман и вытащила нож с секретом. Выпустила лезвие и подняла руку, готовясь нанести удар.
— А! — вскрикнула девушка, наскочив на… детский трехколесный велосипедик.
Она не удержалась на ногах и больно растянулась на тротуаре. Нож вылетел из ее руки и упал в низкий кустарник возле ограды кладбища. Талия лежала лицом вниз, тяжело дыша и испытывая страх. Стук тяжелых шагов отдавался на тротуаре… и застыл рядом с ее головой. У Талии хватило сил лишь молить о пощаде.
— Пожалуйста! — воскликнула она. — Не причиняйте мне зла!
— Пожалуйста… — кричала Талия, — пожалуйста.
— Перестань, — отозвался знакомый голос. — Теперь можешь вставать.
«О нет, не может быть».
— Талия, — продолжал голос, — я помогу тебе.
Девушка взяла протянутую ей руку и поднялась с тротуара. Она не знала, радоваться ей или сердиться.
— Итак, заседание Клуба Ужасов можно объявить закрытым, — весело произнесла Шендел. Это тебе за то, что использовала мое имя в своем рассказе. И за маленький фокус с ножом.
Талия не пострадала, только испугалась и смутилась.
— Что ж, — пробормотала она, смахнув песок с колен. — Мы теперь квиты.
— Ты так считаешь? — В голосе Шендел не прозвучало удовлетворения. — Талия, от шутки с ножом мне не стало смешно. Ты поступила не как подруга и страшно напугала меня.
«Возможно, Шендел права. Шутка зашла далековато, даже для Клуба Ужасов».
— Я очень виновата, — произнесла Талия. — Простишь меня?
Она ждала и почувствовала облегчение, когда Шендел наконец кивнула.
— Вижу, что я и в самом деле до полусмерти напугала тебя, — сказала Шендел, фыркая от смеха. — Думаю, конфликт исчерпан. Прощаю.
