«Кошмар какой-то. Слуховые галлюцинации появились… Сам виноват – накрутил себя с утра пораньше. Так ведь можно и с ума сойти. Что-то надо с этим делать… И вот, что я сделаю. Как только приеду из Н-бурга, я обязательно поговорю с Лерой о наших отношениях. Пора кончать со всеми этими недомолвками и подозрениями…»
В сторону области пробок утром не было, и поэтому в аэропорт Петр приехал задолго до начала регистрации. Оставив машину на суточном паркинге, он побродил по аэропорту, купил несколько свежих газет, прочитал их от корки до корки за чашкой кофе, сидя в уютной кофейне на втором этаже, и, пройдя регистрацию, наконец-то занял свое место в маленьком «боинге», у иллюминатора. Устроившись поудобнее, он посмотрел на наручные часы.
«Уже 13.05. Странно, что она все еще не позвонила. Неужели еще спит? Сомнительно. Может, думает, что я уже в полете? Поэтому не звонит? Глупости! Такой прозорливостью Лера, вроде бы, никогда не страдала. Странно, странно…»
Он нахмурил брови и вытащил из кармана джинсов телефон. Покрутил его в руке, раздумывая:
«Позвонить самому?..»
Продолжая крутить пальцами телефон, он некоторое время задумчиво смотрел в иллюминатор, куда-то очень далеко. Потом решительно отключил телефон и засунул его обратно в карман.
В проходе уже стояла молодая стюардесса. Раскрасневшись, она увлеченно рассказывала о том, как именно следует пользоваться кислородными масками на случай разгерметизации салона, чересчур активно жестикулируя и явно смущаясь внимательных взглядов мужской части аудитории.
Петр пристегнул ремень, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Глава 2-я. Хроника странных событий, произошедших в Н-бурге в период с 02 по 10 ноября 2011 года.
Странное событие № 1. 02 ноября 2011 года.
Два раза в неделю в небольшом лекционном зале Н-бургского стоматологического училища царила очень сонная атмосфера. Создавал ее лектор – пожилой преподаватель по ортопедии со смешным прозвищем Фантик. Уже никто и не помнил, когда и кто именно наделил его таким прозвищем – безжалостные студенты, или же его родной коллектив, но надо признаться, что назван он был так не без оснований. Фантик очень любил ириски. И именно поэтому карманы его медицинского халата всегда были полным полны конфетных оберток. Когда Фантик перемещался по коридорам училища, его карманы издавали характерный бумажный шелест, усиливаясь от каждого шага. Со временем Фантик и его тихий шелест настолько сроднились друг с другом, что для всех они уже давно стали одним целым. Казалось, что увидеть Фантика и не услышать шелеста конфетных оберток просто невозможно. Когда же все-таки случались такие редкие моменты, и Фантик пробегал по училищу с пустыми карманами, то при виде его у большинства сотрудников и студентов возникало непонятное внутреннее беспокойство, сродни тому, как если бы они увидели его, к примеру, прогуливающимся без собственной головы…
Кроме неудержимой страсти к ирискам, Фантик имел и еще одну особенность. Он обладал просто поразительной способностью усыплять свою аудиторию. Не такой, как все лекторы, а какой-то абсолютно уникальной, почти со стопроцентной эффективностью.
Примерно половина всех студентов училища считала, что все дело – в редкостной монотонности, с которой Фантик проговаривал свои лекции. Другая половина была уверена, что банальная монотонность никогда не привела бы к такому поразительному эффекту. Ведь в училище полным-полно других преподавателей с подобной манерой ведения лекций. И почему-то на этих лекциях засыпает всего-то пара-тройка студентов. А на лекциях Фантика – все без исключения. Нет, считала вторая половина, тут дело совсем в другом, а именно – в необычно певучем тембре, которым обладал голос Фантика. Этот уникальный тембр, по их мнению, создавал определенный резонанс, заставляющий вибрировать мембраны клеток головного мозга, постепенно успокаивая и усыпляя каждого студента. Ну да, смеялась в ответ первая половина, тогда почему же этот ваш резонанс заставляет вибрировать только те структуры, которые отвечают за крепкий и здоровый сон, и напрочь избегают те участки мозга, от которых зависит бодрствование и мыслительная деятельность?!
Споры, как правило, ни к чему не приводили, и каждая половина продолжала твердо придерживаться своего мнения. Одно лишь только все знали наверняка – ровно на двадцатой минуте каждой лекции певучий голос Фантика обязательно проникнет в мозг каждого студента и нажмет там на какой-то сонный выключатель…
Именно поэтому перед каждой лекцией, где лектором значился Фантик, каждый потенциальный слушатель накачивал свой организм двойной, а то и тройной порцией эспрессо из кофейного аппарата, очень кстати расположенного на первом этаже училища. Только эта нехитрая, но довольно эффективная профилактика давала студентам возможность худо-бедно, но досидеть до конца лекции с открытыми глазами.
В этот день Марта не успела выпить кофе, потому что в перерыве между лекциями ее вызвал в свой кабинет сам ректор. Поводом для серьезного разговора стали ее участившиеся в последнее время пропуски занятий.
«Ничего, терпи Марта. Терпи дорогая. Через тернии – к звездам. Вернее – к лампам…», – успокаивала себя Марта, застыв в самом центре огромного кабинета и с кротким видом выслушивая нравоучения ректора, – «пять минут позора здесь, потом нужно будет постараться не заснуть на лекции у Фантика, а потом – в солярий. Под теплые лампы… Скорей бы уже… Главное сейчас – постоянно кивать и делать серьезное и раскаивающееся лицо. А в конце пообещать, что пропускать занятия я больше никогда не буду. Но как же я не буду их пропускать, когда они так рано начинаются? Конечно же я снова буду их пропускать… Но обнадежить ректора все равно нужно… Вон как разволновался… Раскраснелся как вареный рак… Еще инфаркт хватит… Потом я еще и виновата буду… Ох, скорей бы уже все это закончилось, и – в солярий…»
Марта была настоящим поклонником искусственного загара. Тем более в серые осенние дни. Тем более именно в эти дни, когда над Н-бургом нависли неестественно плотные и почти непроницаемые для солнечных лучей темно-серые тучи.
Весь год, кроме летних месяцев, она раз в неделю посещала самый лучший солярий города, расположенный на Центральной улице, совсем недалеко от Драмтеатра. Работница этого солярия, Инна, оставляла для Марты, как для постоянной посетительницы, самую новую горизонтальную капсулу. В вертикальном солярии организм Марты не выдерживал. Уже на пятнадцатой минуте у нее начинала кружиться голова, а однажды она даже упала в обморок прямо внутри кабинки. Марта не раз задавала себе и своим подружкам один очень волнующий ее вопрос – «А может быть это мое увлечение загаром постепенно переросло в настоящую зависимость? И что будет, если в городе вдруг разом закроются все до одного солярии? Я что, умру?!». Споры на эту тему всегда заканчивались примерно одним и тем же результатом – часть подружек была убеждена, что Марта легко справится с отсутствием солярия, и с ней ничего страшного не произойдет. Ну, может быть пострадает недельку – две… Но не больше трех, это уж точно.
