Однако уже к полудню на столе Сопатого лежало шестьдесят шесть договоров аренды. Все владельцы квартир заключали договора аренды своей недвижимости на крайне странных, если не сказать больше, условиях. В графе — «предмет договора» У всех стояло одно и то же — передача апартаментов в аренду на девяносто девять лет на условиях арендной платы один рубль в год. Сопатый просмотрел все заявления с предельной тщательностью, но ничего подозрительного с точки зрения документооборота не обнаружил. Он вызвал секретаршу, которая принесла все документы на злополучный дом. Квартир в нем оказалось шестьдесят семь. А заявлений, как уже подсчитал Сопатый, — шестьдесят шесть.
— Дуремарство какое-то, — сам себе пробубнил Сопатый и вызвал своего заместителя.
— Что это может значить?
Заместитель долго просматривал документы и ничего подозрительного не обнаружил.
— Вот то-то и оно, говорю дуремарство налицо.
Алексей Анатольевич Сопатый в отрочестве своем, под давлением родителей, осилил лишь одно произведение мировой литературы — «Буратино». И все нехитрые житейские афоризмы были почерпнуты им из детства. Самое парадоксальное, что благодаря этим афоризмам Сопатый прослыл чуть ли не философом во всех жилконторах, через которые ему пришлось пройти на верх своей сегодняшней карьеры.
Утром следующего дня в офисе управляющей компании творилось нездоровое оживление.
Начальник управления, утром приняв таблетку ибупрофена, прибыл на службу в полной решимости разобраться в странной ситуации. Десятки уверенных в себе господ грозили ему в лицо заявлениями о незаконном выселении из купленных честным путем квартир.
Алексей Анатольевич был вне себя от бешенства, он и так недолюбливал этих богачей, а теперь эти недоделанные олигархи решили еще и поиздеваться над ним. Сначала договора аренды на рубль, а теперь эти идиотские заявления, что их выселили из собственных квартир. Таких выселишь, как же. Не иначе как игра какая-то от зажравшихся господ. Ну, он им устроит, этим веселящимся господам.
— Так, тишина! — заорал Сопатый. — Кто первый в очереди, прошу ко мне.
Алексей Анатольевич прошел в свой кабинет, вслед за ним ввалился человек огромного роста и шаляпинской внешности.
— Присаживайтесь, — с натяжной любезностью проговорил Сопатый.
— Алексей Анатольевич, меня зовут Казулин Евгений Алексеевич, я владелец квартиры № 23 того самого дома. Вчера вечером я не смог попасть в свою собственную квартиру, так как там кто-то сменил замок. Это просто возмутительно, я провел ночь в гостинице. Вы представляете, что скажут люди?.. Казулин живет в гостинице.
Лицо Казулина побагровело, и ноздри с тяжестью переваривали раскаленный летний воздух.
Так, — сказал Сопатый, — давайте по порядку.
Хорошо. Я вечером вернулся домой и попытался открыть дверь своей квартиры, из этого ничего не вышло. В то же самое время я услышал шум за дверью. Конечно, я решил, что это воры, и начал стучать в дверь руками и ногами. Как ни странно, дверь очень быстро открылась, и я увидел человека в каких-то лохмотьях. На мои вопросы о его странном пребывании в моей квартире он сунул мне под нос вот это, — и Казулин передал Сопатому грязный лист, похожий на какой-то документ.
От бумаги пахло сушеной рыбой и пивом, однако эта бумага оказалась договором аренды квартиры Казулина на девяносто девять лет.
Сопатый долго и медлительно рассматривал документ, чего-то мычал себе под нос, смотрел на просителя и потом опять углублялся в документ.
— Это ваша подпись? — спросил Сопатый, указывая Казулину на реквизиты договора.
Казулин таращился на бумагу более минуты и был просто ошеломлен.
— Да, подпись моя, вернее, похожа на мою, ведь я никак не мог это подписать, я же не сумасшедший, вот вы бы такое подписали? — тихо спросил Казулин, пытаясь сохранить остатки спокойствия.
— Хорошо, мы разберемся, не переживайте, пригласите, пожалуйста, следующего господина.
Казулин обреченно выполз из кабинета, и туда уверенно вошел господин номенклатурного вида с легким налетом нафталина, оставшегося от блеска советского чиновничьего аппарата.
— Присаживайтесь, — сказал Сопатый, — слушаю вас.
— Да вы, наверное, уже в курсе, у нас у всех одно и то же — недействительные договора аренды наших квартир.
— То есть они недействительны, потому что вы их не подписывали.
— Ну конечно.
— А у вас есть ваш договор?
— Да.
— Будьте любезны, я взгляну.
Сопатый открыл последнюю страницу договора и обнаружил там подпись.
— Это ваша подпись? — и он предъявил документ господину, сидящему напротив.
Тот быстро пробежал глазами документ и с удивлением признал, что подпись подделана идеально.
— Что значит подделана? — еле сдерживая себя, спросил Сопатый. — Вы подписывали договор или нет?
— Да нет, конечно, кто ж в своем уме такое подпишет…
— Хорошо, а откуда у вас этот договор?
— Нашел около своей двери.
— Ага, а замок, наверное, на двери уже сменили.
— Точно!
— Да вы что, издеваться надо мной пришли, это игры у вас такие от безделья…
Не успел Сопатый высказать все, что он об этом думает, как в его кабинет ворвались человек двадцать, сорвали его со стула и потребовали идти отбивать квартиры.
Сопатый понял одно — дело серьезное и в то же время туманное. Он успокоил владельцев и сказал, что тотчас же создает комиссию и идет проверять злосчастный дом. Из владельцев квартир в комиссию он впустил только Казулина, так как тот показался ему спокойнее других разбушевавшихся владельцев.
Жарким утром следующего дня начальник управляющей компании Сопатый Алексей Анатольевич в составе комиссии из шести человек, включая владельца квартиры многоуважаемого господина Казулина, переступили порог странного дома. Осмотр квартир решили начать со второго этажа. Почему — никто не знал, но все согласились.
Первой подверглась освидетельствованию квартира № 13. Все, конечно, поморщились, но деваться было некуда. Сопатый настойчиво постучал в дверь. После трехминутного ожидания в квартире появился свет, и комиссия даже услышала шелест чьих-то ног, идущих к двери, когда шелест смолк, чей-то взгляд погрузился в зрачок, секунд десять был неподвижен, после чего исчез тихо и незаметно. Комиссия осталась в недоумении, и Сопатый начал колотить кулаками и ногами по двери с требованием открыть «по закону». Минут через пять в глазке опять кто-то появился, загрохотали замки, и дверь квартиры № 13 открылась, придерживаемая, однако, массивной цепью. Оттуда высунулась неприглядная морда, которая тут же поинтересовалась:
