— Еще раз повторяю, — сказал он. — Оно слишком дорого. Практически никто на свете не может позволить себе покупать маточное молочко для еды — разве что один-два мультимиллионера. Его покупают лишь крупные компании, производящие косметические кремы для лица и тому подобное. Они используют его как приманку. Добавляют малую капельку молочка к большой банке крема и потом продают по баснословным ценам. Говорят, это разгоняет морщины.
— В самом деле?
— Ну откуда, Мейбл, я могу это знать? В любом случае, — проговорил он, возвращаясь к креслу, — речь идет не об этом. Речь о другом. Буквально за несколько последних часов оно принесло нашему ребенку такую пользу, что по-моему мы и впредь должны давать ему его. Мейбл, пожалуйста, не перебивай, дай мне закончить. Сейчас у меня двести сорок ульев, и если я хотя бы сто из них пущу на производство маточного молочка, то тем самым наверняка удовлетворим потребности нашей дочки.
— Альберт Тейлор, — проговорила женщина, устремляя на мужа взгляд широко раскрытых глаз, — ты что, с ума сошел?
— Но ты только послушай меня, прошу, послушай.
— Я запрещаю тебе это, — сказала жена, — раз и навсегда. Ты больше не даешь моему ребенку ни единой капли этого мерзкого молочка, ты меня понял?
— Но, Мейбл…
— Помимо всего прочего, в прошлом году мы собрали как никогда мало меда, так что если ты немедленно не прекратишь свои дурацкие эксперименты с ульями, я даже сама не знаю, что может произойти.
— Мейбл, с моими ульями полный порядок.
— Но тебе прекрасно известно, что в прошлом году мы сняли только половину обычного урожая.
— Пожалуйста, окажи мне услугу, — проговорил он. — Позволь объяснить тебе, какие чудеса способно проделывать это вещество.
— Но ты до сих пор даже толком не сказал мне, вообще что это такое.
— Хорошо, Мейбл, я сделаю и это. Но ты станешь меня слушать? Дашь мне возможность объяснить тебе кое-что?
Она вздохнула и снова взяла в руки вязанье.
«Я полагаю, Альберт, ты давно уже мог мне все рассказать. Ну, давай, говори».
Он немного помедлил, не зная, с чего и начать. Не так уж просто объяснить подобные вещи человеку, детально не знакомому с пчеловодством.
— Ты ведь знаешь, не так ли, — писал он, — что в каждой колонии имеется одна-единственная пчеломатка?
— Да.
— И что эта самая пчеломатка занимается кладкой всех яиц?
— Да, дорогой. Это даже я знаю.
— Хорошо. Итак, матка откладывает яйца двух видов. Этого ты, видимо, не знала, но это действительно так. Мы называем это одним из чудес улья. Из одного сорта яиц вылупляются трутни, из другого — рабочие пчелы. Если это не чудо, то я вообще не знаю, какие бывают чудеса.
— Да, Альберт, конечно.
— Трутни — это мужские особи. Нас они сейчас не интересуют. Рабочие же пчелы — особи женские; матка, естественно, также принадлежит к их числу. Однако рабочие пчелы являются, если так можно выразиться, бесполыми женскими особями. Их половые органы совершенно неразвиты, тогда как матка, напротив, неимоверно плодовита. За один-единственный день она может отложить столько яиц, сколько весит ее тело.
Он чуть замешкался, собираясь с мыслями.
— Итак, происходит следующее. Матка ползает по сотам и откладывает яйца в то, что мы называем ячеей. Ну, ты видела эти маленькие отверстия в сотах? Так вот, гнездовые соты — это почти тоже самое, с той лишь разницей, что меда в них нет — одни яйца. Матка откладывает по одному яйцу в каждую ячею, и за три дня каждое яйцо превращается в крохотную личинку. Мы называем ее черва.
Теперь, как только появляется эта самая черва или личинка, пчелы-кормилицы — это молодые рабочие пчелы — собираются кругом и как сумасшедшие начинают ее кормить. И ты знаешь, чем они ее кормят?
— Маточным молочком, — терпеливо сказала Мейбл.
— Правильно! — воскликнул он. — Именно им-то они их и кормят. Вещество это вырабатывается специальной железой, расположенной у них в голове, и именно его они закачивают в ячейки в качестве продукта питания личинок. А что происходит потом?
Он сделал драматическую паузу, глядя на нее своими помаргивающими, маленькими, серовато-водянистыми глазками. Затем он неторопливо повернулся в кресле и достал журнал, тот самый, что читал накануне вечером.
— Хочешь знать, что происходит потом? — спросил он, облизывая губы.
— Жду не дождусь.
— «Маточное молочко, — прочитал он вслух, — является веществом с необыкновенно питательными свойствами, ибо на одной лишь подобной диете личинка рабочей пчелы всего лишь за пять дней увеличивается в весе до полутора тысяч раз!»
— Сколько?
— Полторы тысячи раз, Мейбл. Представляешь себе, что это значит применительно к человеку? Так вот, — он понизил голос и подался вперед, вперив в нее взгляд своих маленьких бледных глаз, — это означает, что за пять дней ребенок с начальным весом в семь с половиной фунтов достигает веса в пять тонн!
Мисс Тейлор во второй раз прекратила свое вязание.
— Но, Мейбл, не надо воспринимать все это так буквально.
— Это почему же?
— Ну, просто так принято выражаться в научных кругах.
— Очень хорошо, Альберт, продолжай.
— Но это лишь половина моего рассказа, — сказал он. — Самое интересное впереди. Я еще не рассказал тебе про поистине поразительное свойство маточного молочка. Сейчас я тебе объясню, каким образом оно может превратить бесцветную и некрасивую маленькую рабочую пчелу, практически лишенную половых органов, в прекрасную, большую и способную к размножению пчеломатку.
— Ты хочешь сказать, что наш ребенок бесцветен и некрасив? — резко спросила она.
— Мейбл, пожалуйста, не надо говорить за меня. Ты только послушай. Известно ли тебе, что и пчеломатка, и рабочая пчела, несмотря на их абсолютную непохожесть во взрослом возрасте, вылупляются из одного и того же вида яиц?
— Я не могу в это поверить, — сказала жена.
— Мейбл, это так же верно, как и то, что я сейчас сижу перед тобой, честное слово. И всякий раз, когда пчелам надо, чтобы из яйца вылупилась пчеломатка, они вполне могут это сделать.
— Каким образом?
— О, — проговорил он, покачивая пальцем в ее направлении. — Именно к этому я и веду. В этом-то весь секрет. Итак, Мейбл, как ты считаешь, благодаря чему становится возможным подобное чудо?
— Благодаря маточному молочку, — ответила женщина. — Ты мне уже говорил.
— Вот именно, маточному молочку! — воскликнул он, хлопая в ладоши и подпрыгивая в кресле. Сейчас его большое круглое лицо сияло от возбуждения, а на верхней части щек проступили ярко-красные пятна.
