Однако мелодия не лишила меня рассудка полностью. Вздрогнув от ужаса, как человек, испытавший соблазн броситься в бездонную пропасть, я отступил. Потом я заметил, что то же страшное притяжение ощутили и некоторые из моих спутников. Два уже упомянутых мною существа с ярко-красными крыльями держались чуть в стороне от группы. Вдруг, громко захлопав крыльями, они взмыли вверх и полетели на Пламя, словно две ночные бабочки на огонь свечи. На краткий миг свет покраснел из-за заслонивших его полупрозрачных крыльев, пока они не исчезли в брызнувшем искрами Пламени, которое лишь на секунду вспыхнуло и опять обрело свое обычное свечение.
Затем другие создания, представители самых различных форм жизни, ринулись вперед и принесли жертву, предав себя огню. Были там и существа с просвечивающимися телами, и крылатые исполины, и передвигающиеся огромными шагами гиганты, а также нечто с атрофированными бесполезными крыльями, которое едва плелось, чтобы найти, как и другие, один и тот же конец. Но среди них я не увидел ни одного жителя города.
Я заметил, что фонтан огня стал угасать. Пламя уменьшалось равномерно, но медленно, пока не достигло обычной высоты. В это время не было ни одного самопожертвования, а находившиеся рядом со мной создания внезапно повернулись и удалились, будто преодолев губительные чары Пламени.
Какое-то громадное существо в доспехах протрубило в мой адрес несколько слов, в которых ясно слышалось предупреждение. Все еще кружась в водовороте противоречивых чувств, я последовал за ним. Чувства безумия и бреда, навеянные музыкой, сражались во мне с инстинктом самосохранения. Несколько раз я едва не повернул назад. Мой путь домой был путанным и долгим, как блуждания находящегося а трансе курильщика опиума. А музыка пела за моей спиной, нашептывая об упущенном блаженстве, о растворении в Пламени, краткий миг которого стоил большего, нежели целые века смертной жизни…
9 августа
Пытался заставить себя записать еще одну историю, но не получается. Все, что могу представить или выразить словами, кажется мне слишком наивным по сравнению с непостижимо таинственным миром, в котором я побывал. Искушение вернуться туда, как никогда, огромно, зов той незабываемой музыки нежнее голоса любимой женщины. И я все время испытываю муки от того немногого, что довелось ощутить и познать.
Что это за силы, с существованием и притяжением которых я соприкоснулся? Кто жители этого города? А существа-паломники, слетевшиеся на пламя алтаря? Какие легенды влекут их из неведомых миров и далеких планет к этому месту непредвиденных опасностей, к гибели? И что представляет сам фонтан, в чем секрет его соблазна, его губительного пения? Эти вопросы порождают массу гипотез, но какого-либо разумного ответа на них пока нет.
Намереваюсь вернуться туда, но не один. На этот раз кто-нибудь должен сопровождать меня, чтобы стать свидетелем всех этих чудес и опасностей. Я хочу, чтобы кто-нибудь из людей подтвердил то, что я видел, чувствовал и переживал. И потом этот человек, быть может, поймет, о чем я лишь догадываюсь.
Кого взять? Необходимо пригласить кого-нибудь из внешнего мира, эстетически и интеллектуально высокоодаренного человека. Может быть, связаться с коллегой Филипом Хастейном, писателем-фантастом, как и я? Боюсь, что он слишком занят. Но есть же калифорнийский художник Феликс Эббонли, иллюстрировавший несколько моих фантастических романов… Эббонли как раз и будет тем человеком, который увидит и оценит другое измерение, если только сможет приехать. Поскольку он склонен к необычному и сверхъестественному, картина той равнины и города, вавилонских зданий и сводов, Храм Пламени приведут его в экстаз. Сейчас же напишу ему в Сан-Франциско…
12 августа
Эббонли здесь; загадочные намеки в моем письме на новые в его вкусе сюжеты картин были чересчур соблазнительными, чтобы он устоял. Теперь я ему все объяснил и подробно пересказал все свои приключения. Вижу, что он не очень верит, но не могу на него сердиться. Ведь это скоро пройдет, так как завтра мы вместе отправимся в Город Поющего Пламени.
13 августа
Надо сконцентрировать все свои способности, подобрать слова и все обстоятельно изложить. Это будет последняя страничка моего дневника, самая последняя запись. Как только закончу, запечатаю тетрадь в конверт и отправлю ее Филипу Хастейну, который поступит с ним, как посчитает нужным.
Сегодня я водил Эббонли в другое измерение. Две скалы на Кратер Ридж поразили его так же, как когда-то меня.
— Похожи на разрушенные основания колонн, воздвигнутых еще языческими богами, — заметил он. — Теперь я начинаю вам верить.
Я попросил его идти первым, показав место, где он должен был остановиться. Эббонли, не колеблясь, повиновался, и я получил исключительную возможность увидеть мгновенное растворение человека в полнейшем небытии. Вот он стоит передо мной, а секунду спустя я вижу лишь голый скалистый грунт и далекие черные хребты, которые он заслонял собой. Я последовал за ним и застал его застывшим в оцепенении на фиолeтoвoй траве.
— Это, — сказал он, — из рода вещей, о существовании которых я до сих пор и не подозревал. Такое мне никогда не удавалось изобразить даже в самых фантастических рисунках.
Мы говорили мало, пока спускались вдоль ряда валунов к равнине. Вдали, за высокими величественными деревьями с пышной листвой, золотисто-коричневый туман рассеялся, и показался нескончаемый горизонт. Поверх него в глубь янтарного неба уходили наслоения сверкающих кругов и всполохов. Будто занавес отгораживал этот неизвестный нам мир.
Мы пересекли равнину и оказались в пределах слышимости колдовской музыки. Я предупредил Эббонли, чтобы он заложил ватой уши, но тот отказался.
— Не хочу притуплять новые ощущения, которые могу испытать, — заявил он.
Мы вошли в город. Мой товарищ приходил в настоящий экстаз при виде исполинских зданий и существ. Я также заметил, что музыка овладела его сознанием: взгляд его стал неподвижным и рассеянным, как у почитателей опиума.
Вначале он без конца толковал об архитектуре и обгонявших нас разнообразных существах, обращая мое внимание на незамеченные до этого детали. Однако по мере приближения к Храму Пламени его интерес слабел. Замечания его стали реже и короче, и, казалось, он даже не слышит моих. Было видно, что мелодия окончательно обворожила его.
Как и во время моего последнего посещения, к святилищу спешили толпы паломников, а оттуда возвращались лишь единицы. Большинство этих созданий принадлежали к эволюционировавшим видам, которые я уже видел. Среди неизвестных мне помню одно дивное существо с небесно-голубыми, отливающими золотом крыльями, похожими на крылья гигантского чешуекрылого насекомого, и сверкающими, как две жемчужины, глазами, которые, похоже, были созданы для того, чтобы отражать великолепие какого-то райского мира.
