«Интересно, что будет, если поднести к нему зеркало?»
– Как будто не ясно?! – сказал я и испугался звука собственного голоса.
Звук сопровождался странным эхом, словно слова ударялись о невидимую границу прямо перед лицом и возвращались обратно. Я подошел к столу и сел на стул, уже не удивляясь, что почти не чувствую своего веса.
«Воздух как вода».
При мысли о воде я встал и вышел из дома. Рядом с крыльцом на двух столбах с перекладиной висела кухонная раковина с деревенским умывальником. В раковине лежали миска из-под салата, наполненная водой, и нож с кусочками рубленой зелени на лезвии. Я взял нож, поболтал им в миске и рассмеялся от восхищения. Вода была жиже, чем обычно. Меня охватило лихорадочное любопытство! Я, как ребенок, бултыхал нож в миске, любуясь результатом. Воздух слегка выдавливал воду, словно на ее поверхность наступало невидимое колено. Мелкие-мелкие брызги, разлетаясь, ударялись о воздух и дробились на еще меньшие капельки. Над раковиной повисло неподвижное облачко водяной пыли.
Я смеялся, и смех, гулкий, с множественным эхом, был очень приятен, как щекочущие пузырьки внутри и снаружи меня. Никогда мне не было так хорошо, разве что в детстве.
Услышав гулкий голос, я вздрогнул, уронил нож и обернулся. За спиной стоял сосед.
– Мой умер. Зеркала с той стороны уже занавешены. Но это не навечно, сам знаешь, через сорок дней снимут. Теперь придется держаться подальше отсюда. И от зеркал. Такие дела.
Я ничего не понял, но на всякий случай покивал головой и сказал:
– Сочувствую.
– Да брось ты! Все равно как вольную получить. Хотя пока непривычно. А твой как?
– Нормально, – ответил я, вдруг поняв, что он спрашивает обо мне.
Обо мне настоящем! А принимает меня за моего зеркального двойника. По коже пробежали мурашки. Следом пришло любопытство:
– А как твой умер?
– А вот так! – сказал он, взял из раковины нож и воткнул себе в сердце.
Брызнула кровь, и я закричал.
– Ты что орешь? – удивился он и, спокойно вынув нож из груди, бросил его обратно.
Никаких следов крови нигде не было!
Я только открывал и закрывал рот, не в силах ничего сказать.
– Какой-то ты странный, – сказал сосед, внимательно посмотрел мне в лицо и покачал головой. – Ладно, я пошел. Заходи вечером, обсудим планы. У меня теперь совсем другая жизнь начнется.
Он ушел, а я продолжал стоять как вкопанный возле раковины. Из умывальника в раковину упала капля, и я подскочил на месте. Спокойствие улетучилось, сменившись чувством опасности, сзади давившей на плечи. Я даже пригнулся. Взял нож и осторожно провел лезвием по подушечке указательного пальца левой руки. Ничего не произошло. Я сильнее нажал на палец лезвием, провел им туда-обратно еще раз и увидел, как сталь погружается в плоть. Потекла кровь, но боли не было. Я отдернул нож, и на пальце не осталось пореза. Я не успел увидеть, куда девалась кровь.
«Это сон. Я сплю!» – осенило меня.
Все вокруг всколыхнулось. Стало горячо. Я судорожно втянул ртом сгустившийся еще больше воздух и поперхнулся им, как киселем.
Меня оторвала от земли невидимая сила, пронесла по воздуху и бросила через дверь-зеркало обратно, в мой мир.
Я пришел в себя на стуле напротив деревянной дверцы старого шкафа. На месте зеркала зияла пустая ниша. Под ногами лежал футляр из-под пастели в куче рассыпавшихся мелков и осколков. Похоже, дернувшись во сне, я сбросил футляр, и он разбил зеркало. Большой кусок стекла, амальгамой вверх, лежал у меня на коленях. Я взял его, порезался и уронил. Осколок упал на футляр и разбился. Я сунул в рот окровавленный кончик указательного пальца и пососал его.
Ну вот, семь лет невезения обеспечено. Или девять? Не помню точно. Надо собрать мелки и убрать осколки. Но сначала заклеить палец пластырем.
На крыльце ждала новая неприятность – дверь была закрыта на замок. Замочная скважина у навесного замка была сбоку, и сейчас она смотрела влево.
– Похоже, этот замок закрывал левша… – тоном детектива из телесериала сказал я.
Мысленно проделав привычную операцию запирания двери, я убедился – все правильно. То есть все неправильно – скважина должна смотреть в другую сторону, потому что я поворачивал в ней ключ правой рукой.
У меня всего один комплект ключей. Всегда оставляю его на холодильнике в сенях, сразу за входной дверью. Неосторожно, но привычно. Вот и доигрался!
Вспомнив, что на той же связке висел ключ от машины, я выругался и обежал дом.
Так и есть! Машина исчезла. Ворота, через которые я заезжал на дачный участок, заперты.
– Хороши дела!
Все окна веранды тоже были закрыты. Странно… Судя по положению солнца, сон длился совсем недолго. Как же я не проснулся, когда выезжала машина? Проклятие! Ключи от квартиры и мастерской все на той же связке! А в «бардачке» машины – записная книжка, где предусмотрительно вписаны мои координаты на случай утери! Как говаривал Остап Бендер, «ключ от квартиры, где деньги лежат».
– Кретин!
Сняв полотенце с гвоздя возле умывальника, я намотал его на руку и огляделся. На дачных участках никого не было видно. Выбив обмотанной полотенцем рукой окно веранды, я залез в дом, уже предполагая, что там увижу. Ни мобильного телефона, ни кошелька не было. При смене рабочей одежды на выходную выяснилось, что куртка тоже пропала. В кармане брюк обнаружилась сдача, полученная после покупки вчера козьего молока. Ну что же, на попутную машину не хватит, но на электричке или автобусе до города доехать можно.
Я вылез из дома и мысленно попрощался с дачным телевизором – закрывать чем-нибудь разбитое окно не было времени.
У соседа есть телефон! У того самого, что привиделся во сне. Надо срочно позвонить кому-нибудь в город и попросить сторожить квартиру, пока не вернусь. И мастерскую тоже. Ее можно поручить моему агенту – если картины украдут, он потеряет не меньше меня.
Пришлось перелезть через калитку – ее вор тоже запер ключом. Странно, но грабитель как будто заботился о том, чтобы вслед за ним сюда не проникли другие его коллеги.
Входная дверь соседа была заперта. Это тоже удивило: пенсионер всегда летом безвылазно жил на даче, пополняя запасы с приездом родных по выходным. Разве что, ушел по грибы или ягоды. Хотя для них рано…
На всякий случай я позвонил. Бесполезно, только палец опять начал кровить, оставив на кнопке звонка красный отпечаток папиллярных линий. Хотел ведь заклеить. Потерявши голову, о шапке не плачут…
Из-за дома напротив вышла соседка, подошла к своей грядке, выдрала черными от земли руками парочку сорняков, вытерла тыльной стороной ладони пот со лба и посмотрела на разбитое окно моей веранды. Потом перевела взгляд на дом пенсионера и увидела меня:
