— Он едет к мосту, — догадался Иво.
Вук поддал газу, и вскоре впереди опять показался погрузчик, въезжающий на мост Куинсборо. «Линкольн» поехал по откосу, с визгом развернулся и тоже выскочил на мост.
— Вот он! — показал вперед Иво.
Вук усмехнулся. Неужели этот старый дурак надеется от них уйти?
Он нажал на акселератор, и машина рванулась вперед, почти поравнявшись с погрузчиком. Но вдруг она как-то странно задергалась.
— Что случилось? — спросил Иво.
Взглянув на приборную доску, Вук увидел, что стрелка температурного датчика ушла на красное поле.
— Мотор перегрелся!
Двигатель чихнул, дернулся и затих. «Линкольн» встал как вкопанный.
— Дерьмо! — выругался Вук, ударив по рулю. Сквозь клубы пара, вырывающегося из-под капота, он увидел, как автопогрузчик исчезает за аркой моста. — Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Иво вылез из машины и подошел к капоту. Вук последовал за ним. Сзади засигналили остановившиеся машины.
— Вот в чем дело, — сказал Иво, указывая на продавленную решетку. — Дыра в радиаторе.
— Ублюдок! — заорал Вук, ударив кулаком по капоту. — Вот уж повезло этой сволочи!
— Думаешь, это везение? — задумчиво спросил Иво, глядя вслед ускользнувшему погрузчику.
— А ты считаешь, старый говнюк сделал это намеренно?
— А почему старый? Из-за седой бороды? Он мог позаимствовать ее из костюма Санта-Клауса.
— Думаешь, это тот парень с пляжа?
Иво пожал плечами:
— Я просто рассуждаю. Если это тот самый парень и он хотел прогнать нас от своего дома, то ему это вполне удалось.
Вук просто кипел от злости. Иво так спокоен, что так бы и врезал ему разок. Вук сплюнул.
— Дерьмо!
И что они теперь скажут Драговичу?
Надя закончила работу и собиралась домой. Пока отключалась голографическая установка, она прослушала голосовую почту. Джек предлагал встретиться в диабетической клинике в пять. У него были для нее какие-то новости. На случай, если она не сможет прийти, он оставил номер своей голосовой почты.
Надя посмотрела на часы. Уже около пяти. Она набрала номер Джека и предложила встретиться в начале шестого в аптеке напротив ее работы. Вешая трубку, она услышала, как кто-то произнес:
— Какая самоотверженность.
Надя вздрогнула, узнав голос Монне. Оглянувшись, она увидела, что он стоит в дверях.
— Как вы меня напугали.
— Извините, — произнес он, подходя к ней. — Я пришел забрать пакет и заметил, что у вас горит свет.
— Я уже собиралась уходить.
— Не буду спрашивать вас об успехах. Еще рано говорить об этом... да?
Его слова застали Надю врасплох. Она внимательно посмотрела на Монне. Вблизи он выглядел очень усталым. Ничего удивительного — ведь, по словам Джека, он несколько часов наблюдал, как дерутся люди.
Но дело было не только в усталости. Казалось, доктор был физически и умственно истошен, морально подавлен и близок к отчаянию.
Чем же его заставляет заниматься этот бандит? Как сумел его опутать?
— Да, — призналась она. — Пока нечем похвастаться. Я только что закончила просматривать результаты ваших экспериментов. Вы перекопали большое поле.
Он рассеянно кивнул:
— Я перепробовал все, что мог. Вот поэтому мы вас и пригласили. Нам нужен свежий взгляд.
Надя опустила глаза и стала собирать свои записи. Не могла же она сказать ему, что пребывает в полной растерянности, что рассказ Джека о странных испытаниях в Бруклине и сообщение Дага о тайных покупках акций выбили ее из колеи и не дают сосредоточиться на работе.
Монне откашлялся.
— Есть еще один вопрос, который я бы хотел обсудить с вами. Он касается Дугласа Глисона.
Надя застыла. О господи! Неужели он узнал, что Даг взломал сеть?
— А в чем дело?
— Мне сообщили, что он был в исследовательском центре и даже здесь, у вас в лаборатории. Это нарушение правил.
У Нади отлегло от сердца. Она повернулась к Монне:
— Я думала, это касается только тех, кто не работает в компании.
Ложь... но вполне простительная.
— Нет. Мне кажется, я достаточно ясно дал понять, что сюда могут заходить только работники исследовательского центра. Вы с ним... в близких отношениях? Поэтому и пустили его сюда?
Доктор Монне как-то слишком заинтересованно задал этот вопрос. Почему?
Надя решила скрыть, что Даг впустил себя сам. Она вспомнила, что он не хотел, чтобы об их романе знати на работе.
— В близких отношениях? — с улыбкой переспросила она. — Нет. Мы просто старые друзья.
— Вы часто видитесь? Обсуждаете свою работу? Куда он клонит?
— Он друг нашей семьи.
Опять ложь.
— Иногда мы обедаем вместе. Он очень интересуется... — она чуть не сказала «компьютерами», — научными разработками. Но я уверена, что он никогда...
— Я тоже уверен, — поспешно сказал доктор Монне. На лице у него было написано облегчение. — Но не стоит забывать, что он торговый агент и по долгу службы много и часто разговаривает с людьми. Может случиться, что в один прекрасный день он в порыве энтузиазма случайно проговорится о продукте, который находится в разработке. А если он ничего не будет знать о нем, то уж точно не проболтается. Вы меня понимаете?
— Вполне, — ответила Надя. Он был абсолютно прав. Она обязательно скажет об этом Дагу за ужином. — Обещаю, что Дуглас Глисон здесь больше не появится.
Доктор Монне повернулся и вышел не попрощавшись. До нее долетел лишь его вздох.
— О нет, — пробормотал Джек, увидев, что Монне сворачивает с Глен-Коув-роуд. — Только не говорите мне, что он едет в Монро.
Эта поездка началась в центре города после того, как Джек вернулся с Лонг-Айленда от братьев Эш, которым он доставил очередной сюрприз для Драговича.
Джек потер подбородок — он все еще чесался от клея. Надо признать, операция с автопогрузчиком Сола прошла как нельзя лучше. В результате парни Драговича застряли на мосту Куинсборо.
Он уже несколько раз звонил Джиа и знал, что они так и не вернулись. Джек встретился с Надей напротив ее офиса, как она просила. Увидев Монне, выходящего из дверей, он быстро сунул ей в руку конверт с инертным «берсерком». Указав на доктора, Джек сказал:
— Вон идет ваш босс. Я, пожалуй, провожу его немного.
Испуганно озираясь вокруг, Надя спрятала конверт в сумку.
— Это наркотик? Меня могут за него арестовать? — шепотом спросила она.
— Нет, — успокоил ее Джек. — Это больше не «берсерк». Он рано или поздно становится инертным, причем сразу. Вот этот потерял силу на днях.
Глаза у Нади чуть не вылезли из орбит.
— Что?
